— Я сама еще толком не знаю, как я сюда попала, если честно, —
перебила мальчишку, и он замолчав, взглянул на меня растерянно. — Я
правда заблудилась. Решила свернуть с дороги, чтобы дойти домой
быстрее, а когда впереди увидела указатель “Росиный”, было уже
поздно. Вокруг оставалось все таким же, только мир, как оказалось,
другой.
— А откуда ты? Ну, из какого мира?
— Земля. Слышал когда-то?
— Если только в сказках. Путешественники бывали на Земле, но
информация о ней вообще никому не доступна, кроме самого короля.
Говорят, ваш мир слишком сильно отличается от всех других и очень
опасен, а еще что живут у вас только люди. Это правда?
— Ну да, — пожала плечами, нахмурившись. — А у вас - нет?
— Да ты что, нет конечно. Но я потом тебе расскажу обо всех
расах, многие из которых кстати живут в Росином. Вообще этот
поселок пятнадцать лет назад покидали в спешке все кто тут жил, но
потом сюда вернулись все те, кто не нашел пристанище в другом
месте.
— А из-за чего?
— Если честно, и сам не знаю. Об этом мой отец не любит
говорить, ну а спросить у кого-то еще не могу.
С улицы раздался шум, словно поленница рассыпалась, Пирс
выглянул за дверь и махнул мне рукой.
— Все, идем. Батя ушел.
Мальчишка завел меня в дом. В прихожей было почти пусто - только
одинокий табурет стоял на трех ножках, прислоненный к стене. А вот
в комнате… Я застыла посреди дома в изумлении, резко решив
отказаться от предложенной еды.
Настолько скромно не жила даже я! А уж я-то считала, что мы с
дедом были самыми бедными в деревне.
В доме Пирса было всего две крошечных комнатки - спальня, и
кухня. В спальне, вход в которую был сразу из малюсенькой прихожей,
не было даже пола. То есть совсем не было - голая земля, голые
бревенчатые стены, у окна был сооружен топчан, напротив него, у
другой стены - второй. Постельного белья не было, на топчанах
лежали только замызганные матрасы.
Из спальни дверь вела на кухню, где на голой земле лежали никак
не закрепленные не ошкуренные доски. У окна стояли стол и два
стула, в углу большая печь. И все. Грязные стекла приглушали
солнечный свет, не мыли их наверное, потому что не было даже
простеньких занавесок.
Мне было стыдно. Стыдно за то, что я злилась на деда из-за
нашего положения. За то, что я сбегала из дома, когда нечего было
есть, а дед все время только спал. Он болел, но я этого не
понимала. Стыдно за то, что я сбежала в университет и три года даже
не вспоминала о деде.