—
Возможно! — авторитетно подтвердили близнецы.
— Не
отходите от него! Все хотелки исполнять! — голос поменялся, он явно струсил.
Я
задумалась, стоит извлечь из подслушанного разговора выгоду. Использовать для
собственной пользы.
Быстро
закинула заколку-стяжку обратно, скинула тряпки на пол, оставив только тапки,
повязала ткань-полотенце на бедрах.
Прилегла
на кровать, состроила мину пожалостливей, и схватилась за грудь.
— Лорди
вставал! — всплеснули няньки руками.
— Хотел
искупаться… — блин я успел столько сделать, сейчас поймут еще, что без них
справился, заподозрят ненужное.
— Мы
сейчас помоем! — двинулись ко мне эти два амбала.
— Не
надо! — простонала, имитируя умирающего лебедя. Главное — не переиграть. Для
пущей достоверности пустила слезу. Одну все же выжать удалось.
— Хотя
бы поможем одеться? Расчешем? — они вот прямо огорчились от моего отказа.
— Да, —
решилась я, — и погулять!
—
Хорошо, — меня, подхватив на руки, быстро одели, усадили перед зеркалом. Один
принялся за волосы, второй натирал маслом руки, и, открыв шкатулку с кольцами,
начал показывать их мне. Ткнула наугад на пару похожих, и к ним тут же были
подобраны парные браслеты и медальоны на шею.
« — Это
первый щедрый дар моей госпожи, — вздохнул задохлик внутри меня, — скажи им,
ножные браслеты пусть наденут! А то все поймут, что со мной что-то не так!
— Как
могло получиться, что мужчины стали такими… мягкотелыми? — хмыкнула я на
пояснение эльфа.
— А был
выбор? Меня купили на рынке, как корзинку фруктов! И сразу выпороли, за то, что
посмел высказаться! И чуть что — порка! Лишение еды! Пришлось принять правила…
а потом неожиданно стал любимчиком. Но время проходит, госпожа не любит больше
десяти лет! Потом продает или дарит, иногда оставляет, но это редкость. Гарем
меняется раз в год! — оживился эльфик. — Одних забирают, других приводят.
Ровное число — триста душ!
—
Сколько тебе осталось?
— Год,
а потом, возможно, я смогу откупиться от продажи. Но… Куда пойду без денег? Что
делать в мире, где правят женщины? — он громко вздохнул, да так, что я
поморщилась, а близнецы горестно завздыхали в унисон. — Тут я — гаремная
игрушка, а там буду рабом. Но если подарят, то за мной будет хороший уход. А
продадут, могу и не выжить, хозяйки жестоки!” — сказал и умолк, а я поняла:
забился в уголок и плачет!»