Льюис скривился, но оставил мою реплику без комментариев. Помолчал пару минут и огорошил очередной безумной новостью:
- Раз ты так ратуешь за достоверность, у тебя еще будет шанс сыграть роль идеально. Мэр пригласил меня на ужин. С невестой. Стоун не применил рассказать о твоем существовании. Придется ехать вдвоем.
Я на миг закусила губу. Ну что за издевательство? Только ужина в доме мэра мне - запрещенному оборотню - и не хватало!
- Хорошо, - проговорила я после паузы. - Я сыграю роль снова. Но идеальный спектакль не гарантирую.
Льюис, наконец, соизволил глянуть в мою сторону.
- Это еще почему?
- Чтобы войти в образ по-настоящему, нам нужно узнать друг друга получше.
Я сказала это и мысленно обругала себя. Молодец, плутовка! Ну и выдала! Фраза прозвучала ужасно двусмысленно, будто намёк на отношения, которые я недавно расписывала Мариэтте.
- Простите, я не то имела в виду... В смысле... Я хотела сказать, что... что...
Я была готова провалиться от стыда сквозь землю. Или, в моем случае, сквозь сиденье и дно автомобиля, а затем сквозь асфальт.
- Я говорила о вашей семье, увлечениях, предпочтениях в еде и других вещах, которые полагается знать официальной невесте.
- Я понял, - процедил Льюис, и я только сейчас заметила, как порозовели его щеки. Слегка порозовели, но учитывая, что он являлся обладателем белой кожи, изменение цвета бросалось в глаза.
Его смутила моя оплошность? Серьезно?!
- И ты права, - добавил он, сделав крутой вираж. - Для сегодняшнего единичного представления подготовка не требовалась. Но в доме мэра, наверняка, соберется немало гостей. Тебе придется общаться с другими людьми. Нельзя попасть впросак. Раз уж я втянул нас обоих в это, следует всё сделать правильно.
Я слушала и кивала, дивясь перемене. Неужели, со мной, наконец, заговорили нормально? Без сарказма и рычания?
- Если вкратце, я единственный ребёнок в семье, - поведал Льюис. - Родителей нет в живых, другая родня отсутствует. В еде я непривередливый, на хобби нет времени. Разве что урываю полчаса в день на чтение. Всегда любил книги. В детстве ночи напролет читал, пока отец не отобрал фонарик, с которым я прятался под одеялом. В остальном всё просто. Большую часть суток я посвящаю работе. Можно сказать, она и хобби, и жена.
Я посмотрела на его волевой профиль, с трудом подавляя новую волну раздражения.