Нейля слушала меня с озадаченным выражением лица. Будто думала о
чём-то другом.
Попивая виски, я хотел открыть интерфейс, чтобы проверить
«Возможность соблазнения», наверняка она поднялась до двадцати
процентов. Но мне почему-то боязно выводить его из состояния «Не
беспокоить».
— Нейля, если не будешь трахаться, то заключи договор с другим
игроком, да иди куда хочешь. Мне и тут хорошо. Не нужны мне никакие
менторы.
— Я не хочу другого игрока. Я верю в тебя.
— А я не верю.
— Менторы обещали помочь.
— Я ничего не понимаю, но мне не нужна помощь.
Нейля тряхнула головой, словно сбрасывая оцепенение, в которое
её погрузили ка-эски, пытаясь повлиять на её поведение:
— Давай хотя бы уйдём отсюда? У меня странные чувства от этой
комнаты. Эта идиотская лампа, огонь в камине…
— Останешься в комнате подольше — понравится.
Здание затряслось от взрыва гранаты, когда гул утих, услышал
отчётливое «сука-мля», продолжение которого потонуло в лязге стали.
Видимо Эми Макдональд оборонялась от настойчивой рыжей Любви и её
многочисленных клинков.
— Иди к Эми Макдональд, — сказал я. — Эта фанатка будет рада
твоему обществу. А если скажешь, что тебя послала серая слизь,
чтобы наладить контакт с человечеством, то вообще станешь божеством
культа «Мёртвое лицо»!
Нейля покачала головой:
— С тобой явно что-то не то.
— Я умер. Делов-то.
— То есть?
— У меня нет тела, всё. Юк, жоқ, no. No body, I am nobody,
ха-ха. Ясно тебе, столетняя женщина?
От игрового алкоголя язык заплетался не меньше, чем от
реального. Перескакивая с пятого на десятое, я рассказал столетней
женщине о произошедшем за бортами ванны техаррации. Опустил
подробности дружбы с Макарцевым, а так же приступ шизофрении, во
время которого я видел элементы интерфейса игры в реальности.
Нейля выслушала и кивнула:
— У меня тоже нет тела. Я же не психую и не прошу тебя
трахаться?
— А будешь?
— Нет.
— Ну… Тогда иди на х…
Тут я запнулся. А из-за чего я так взъелся на Нейлю? Из-за того,
что она стала причиной моей смерти? Или из-за того, что она первая
попалась мне под руку? Первая, на ком можно выместить злобу в
собственной неудаче?
— Прости, — сказал я.
— Не прощу. Ты ещё за «говно мамонта» ответишь.
Я допил виски:
— Да, мы похожи. У тебя нет тела, и у меня нет тела. Но ещё есть
информационная энтропия. Через восемь тысяч часов мой бинарный
массив начнёт разрушаться. Я растворюсь в виртуальном мире. Сначала
сойду с ума, а потом исчезну.