Ощущение, будто едва затянувшаяся рана снова начинает кровоточить. Легко снова поддаться чувству тоски по дому после первичной адаптации на новом месте жительства. Только-только я начала втягиваться в новый ритм, в постоянное чувство одиночества, в самостоятельность без права передумать. И тут я еду туда, где вроде дом, и вроде уже нет, там – место, откуда я уехала, чтобы повзрослеть окончательно. Где-то внутри шевелится жалкий червячок, стонущий: «Вот бы здесь остаться и больше не трястись по этой Москве». Молчи. Надо пережить эту минутную слабость, не показать никому своей усталости и страха. Сколько было знакомых, которые рвались в Москву и потом бежали оттуда, поджав хвост через пару месяцев. А я не рвалась в Москву и не собиралась никому ничего доказывать, значит, и бежать не от чего. Заикнуться о том, что я чем-то недовольна или чего-то боюсь – значит сдаться. Я еду только чтобы получить загранпаспорт и открыть новые возможности, стать более «удобным» для планирования бортпроводником.
Всё происходит быстро – поезд, миграционная служба, долгожданный «загранник», наспех встречи с родственниками, друзьями, которые наперебой звонят мне и хотят увидеться. Последний раз встречаюсь с Сэром Ёжиком перед его уходом в армию, они с Кузьмичом встречают меня в центре, и я рассказываю им про свою новую жизнь. Поздно вечером мы с Рамилёй сидим на кухне их съёмной квартиры в отдалённом районе города и долго беседуем о жизни, она делится открытиями семейной жизни, рассказывает про свою маму и сестру. А Маша с мужем снимают уютную квартирку в 56-м комплексе, они всё также светятся счастьем, как на свадьбе.
И снова поезд. Меня словно достали из одного футляра и поместили в другой, а затем обратно. В голове бродят безумные мысли вроде «а надо ли мне это», «а может остаться». Да, надо. Нет, не остаться. Просто Челны были таким привычным местом, где не надо ломать голову над тем, как жить. А Москва – что там будет дальше? Можно навсегда остаться дома и никогда этого не узнать. Но я рискну. Я ведь давно всё решила. Только не ныть.
Бездушный Казанский вокзал снова тащит меня в свою сумятицу, а я безвольно поддаюсь. Здесь я не могу встретить ни одного знакомого, никто не спросит, почему я плачу. С детства не привыкла плакать на людях. Поэтому беру себя в руки и трясусь в метро, прижимая к груди сумку с заветным загранпаспортом.