В капюшон залетает снег, руки дрожат в карманах, начинают замерзать ноги. Так не хочется уходить, отрываться от этой картины. Но мне пора.
Здание офиса выглядит солидно, на входе люди в форме курят, пьют кофе и разговаривают на незнакомом мне языке, что-то вроде: «Я только отметилась в резерв, а меня сразу на старт» или «На прямом у нас фулл, прикинь, и аж три сифуда заказано», «Ну где этот экипажный автобус?». Всё заставлено чемоданами, и я кое-как пробираюсь к лифту. По длинному коридору с бежевыми стенами ходят люди в форме, настоящие бортпроводники и лётчики, с какими-то документами в руках, чемоданами. А мой чемодан снова лежит в камере хранения на вокзале, и я пока совсем не бортпроводник. Стою среди них, как испуганный новобранец, рассматриваю. У всех такой сосредоточенный вид, официальным тоном здороваются, задают друг другу странные вопросы: «Ты в резерв?», «Как эстафета?». Мне, определённо, предстоит выучить этот язык.
Кабинет врача находится у самой лестницы, перед дверью стоят человек восемь в лётной форме. Они что, все заболели перед рейсом? На противоположной стене висят большие доски для объявлений, увешанные протоколами, распоряжениями, графиками. На отдельной доске – масса выговоров за халатную сдачу бытового имущества, несоблюдение форменного стиля, нарушение правил поведения в эстафете. Нешуточные тут меры – лишение надбавок, понижение в должности, отстранение от эстафет. Что же такое эстафета, раз в ней бортпроводники могли нарушить правила поведения их и от этого можно отстранить?
Очередь проходит довольно быстро, и лётный врач, пожилой рыжеволосый мужчина, от которого за версту разит табаком, выдаёт мне направление на медицинскую комиссию. У меня всего два дня, чтобы её пройти, надо торопиться.
Возвращаюсь на станцию метро Домодедовская на большом белом автобусе №308 от аэропорта, ищу место отправления автобуса в Авиагородок. На этот раз еду на дряхлой «газельке», которую подбрасывает на каждой кочке, водитель отчаянно матерится. Сначала мы едем какими-то дворами, а потом возникает ощущение, что едем в сторону аэропорта. Но, учитывая мою природную неспособность ориентироваться на местности, допустим, что это не имеет значения.
Авиагородок. Впервые Авиагородок, ещё такой незнакомый. Как большой зал ожидания под открытым небом. Мне нравится эта атмосфера неопределённости и затаённого волнения. Никто ведь не знает, зачем я тут? Может быть, для того, чтобы в ближайшем будущем спешить по этим улочкам с чемоданом, в лётной форме, как и множество прохожих?