*
Ранним утром он отправился обследовать расставленные силки. А когда вернулся, не нашёл её в доме. Ни её, ни ребёнка.
Вновь бросился наружу.
Но проклятый снег, с самого утра сыпавшийся с неба, выровнял всё настолько, что ни о каких следах не могло быть и речи. Не осталось тропинок, ни единой шероховатости – огромное белое покрывало легло на землю.
Он вернулся в дом. И несколько долгих часов не находил себе места. Не мог думать, понять не мог, что делать и куда идти.
Всё было бессмысленно. Если она ушла, он не найдёт её – откуда ему знать, в какую сторону могла направиться эта полоумная?
Когда он услышал снаружи шаги, он распахнул дверь раньше, чем она успела коснуться дверной скобы.
– Где ты была, чёртова идиотка? – завопил он опять. – Чёрт тебя дери! Что за дурацкие выходки?
Она поставила на пол полную чёрных ягод корзинку.
– Что вы всё время орёте? Замолчите, – прошипела. – Вы разбудите Вик.
– Ты заставляешь меня орать, – сказал тише. – Ведёшь себя, как распоследняя дура.
Он помог ей снять люльку. Отнёс колыбель на лавку. Вернулся. Коснулся пальцами её лба, на котором отпечатался ремень.
– Тяжело её уже так носить?
– Нормально, – она отодвинулась едва заметно.
Он кивнул, убрал руку за спину.
– Прости. Я испугался, – произнёс примирительно.
– Чего?
– Что ты ушла.
Она вздохнула.
– Куда мне идти, – повела плечом. – Некуда.
– Ну и хорошо, – ответил. – Давай доживём до весны. А там я отведу тебя в Квебек, как обещал.
*
Они сидели потом у очага. Ели. Вылавливали по очереди куски мяса из котелка. Черпали деревянными ложками бобовый отвар. Молчали.
– Какая она была? – спросила вдруг Клементина.
Он вздрогнул.
– Кто?
– Ваша жена. Её звали Беатрис?
– Никакая. Я не хочу говорить о ней.
– Почему?
– Не хочу.
– Я похожа на неё?
– Нет.
Она смотрела на него, не отрываясь. Покачала головой укоризненно.
– Не лгите. Похожа, – сказала.
– Ну, похожа. Немного. Раньше я думал, что очень похожа. Теперь понимаю, что – нет. Если только самую малость. Отстань от меня, – вскипел вдруг. – Что тебе вдруг занадобилось!
Она замолчала.
– Она умерла? – спросила.
Он швырнул ложку. Поднялся. Заходил по дому. Потом присел на корточки перед ней. Заглянул в лицо.
– На черта тебе знать? Да, она умерла! Умерла! Я убил её!
Она смотрела на него. Потом кивнула.
– Я знаю.
Он отшатнулся. Сощурил глаза.