– Мужчина! Молодой брюнет. Вы его видели?
Девушка покачала головой.
– Кроме этого седого господина и нашего бармена, в заведении мужчин нет.
Я взглянула на рыжего паренька у стойки, который добросовестно натирал бокалы мягкой салфеткой.
– Спасибо. ― Положив на стол купюру в пять долларов, я поспешила к выходу.
– Мисс! А как же Ваш кофе?
Я ничего не слушала. Оглядев улицу, я не смогла найти незнакомца и уныло поплелась к злополучному ателье.
― Где ты была? Мы с Мэри чуть с ума не сошли, мы везде тебя искали. ― Мама казалась очень взволнованной.
– Так, прогулялась, ничего больше.
– Но ты не можешь бродить по этому кварталу в одиночестве.
– Не могу? Это ещё почему? На улице белый день, вокруг полно народу. Что со мной случится?
Мама опустила голову, но промолчала.
– Ладно, девочки! Не ссорьтесь! А то у меня давление повысится. А мне ещё платье кроить. Ты выбрала ткань?
Мне было всё равно.
– На твой вкус, тётушка! Я полностью тебе доверяю.
Мэри кивнула и пригласила нас на примерку через пару дней.
– Ты будешь королевой бала, даю слово.
Мама села за руль и строго посмотрела на меня.
– Пообещай, родная, что больше ты не будешь так меня пугать.
Что ж, мне пришлось это сделать.
Следующие несколько дней прошли для меня, как во сне. Мама таскала меня по обувным лавкам, бутикам и магазинчикам. О, чудо! Наконец, в моём гардеробе появилось чудесное нижнее бельё ручной работы, чулочки, лодочки на шпильках и дорогущая косметика ― полный арсенал юной соблазнительницы. В маленькой ювелирной мастерской мама приобрела пару серёжек и тонкий золотой браслет. Несколько раз мы посетили салон красоты, где я прочувствовала, как приятно быть женщиной.
Я старалась наслаждаться предвкушением взрослой жизни, но у меня это плохо получалось. Чувство, что кто-то постоянно следит за мной, не покидало ни на минуту. Это начинало сводить с ума и ужасно действовало на нервы. Все мои инстинкты обострились до такой степени, что мне казалось снова и снова, то тут, то там, я вижу в толпе высокого брюнета, который быстро исчезал, оставляя меня в полном недоумении. Я не хотела ни о чём спрашивать родителей. Подсознательно, чувствуя опасность, мой мозг сопротивлялся возможности узнать правду. Я предпочитала жить в благодатном неведении, по крайней мере, столько, сколько это было возможно.