– Да – да, я слушаю тебя, Антон!
– Я еще на Земле наметил этот квадрат. Что тут у вас есть интересного?
– Да, практически, ничего, – Пол сделал паузу, а потом продолжил. – А с какой стати ты выбрал именно этот квадрат? Здесь все, что было интересного, уже копано – перекопано на три метра в глубину и позабыто. Правда, в четырех системах еще ведутся какие-то работы, а все остальное – не представляет какого-то научно-практического интереса. Здесь, ведь, куда не шагни, повсюду газовые гиганты, а на них садиться твоей «Сойке», не очень рекомендуется. Я бы даже сказал, запрещается на них высаживаться.
– «Ласточка», – поправил Пола Антон.
– Что? – переспросил капитан.
– Я говорю, что мой корабль называется «Ласточка».
– А-а-а… – протянул Роджерс. – Ну, это для меня без разницы, как называть – «Ласточка» или «Сойка». Садиться лоханкам этого типа, все одно – нельзя. Я ж говорю, скукотища тут у нас.
– А может, мне вперед рвануть? – задумчиво произнес Антон. – Парсеков, так, на сто…
– О, парень, да ты, я смотрю, рисковый. Тогда, специально для таких, как ты, рисковых, поясняю: я уважаю твое стремление к разного рода поискам и открытиям, но официально, все ж таки обязан предупредить, что для твоей «Сойки – Ласточки» теперешние четыреста парсеков от Земли – это, можно сказать, предел. Дальше начинается то, что именуется неизвестностью. Дальше нет нуль – синхронизаторов, а без них в пространственном тоннеле иногда могут происходить различные непонятности, не всегда приятного свойства. Там крейсера со встроенными в них синхронизаторами, каждый из которых поболе твоей скорлупки раза в два, и то, порой, пропадают. А оно тебе надо, сгинуть со всеми твоими потрохами, да «Ласточкой – Сойкой» в придачу? Мой совет: дуй-ка ты в другой квадрат, может быть, там найдешь что-то интересное.
– Все, так, Пол, и я вас понимаю. Другой квадрат, другая ответственность… Но, в другом квадрате, ведь, все то же самое, уже до боли знакомое и мне, и вам, и всем вокруг. И там меня также будет отговаривать от рывка ваш коллега, и уговаривать перейти еще в какой-нибудь квадрат. Нет, я, пожалуй, рвану все же вперед именно отсюда. Терять мне, в принципе, нечего, так что…
– Тебе сколько лет, сынок? – прервал Антона Роджерс.
– Через три месяца двадцать стукнет.
– Ясно, – как-то неопределенно сказал капитан, и добавил. – Почти, как моему сыну… Что там у тебя стряслось, Антон, какая жизненная драма? Девушка, или еще чего?