– Может граф Аверсы Райнульф Дренго?
При помощи двух воинов, влез на перевёрнутую телегу, старый Визигис. Он поднял руку, показывая, что хочет говорить. Всё войско знало этого старика, ценя его опыт и острый ум. Ропот постепенно стих.
– Собратья! Воины! Друзья, мои! – в наступившей тишине, слабый, старческий голос Визигиса был слышен всем. – Я – стар, но благодаря этому, своему треклятому возрасту, много чего повидал. На своём веку, я видел многих вождей – славных и удачливых, жадных и глупых, отважных храбрецов и жалких трусов. Многих. И сейчас мне кажется, что со времён битв под Сиракузами, Монтеманджоре и Монтепелозо, среди нас есть только один достойный, тот, кто и в дальнейшем поведёт нас в битвы. Я веду речь о Гильоме Железная Рука!
Несколько мгновений тишины, сменились громогласными криками:
– Отвиль!
– Отвиль!
– Отвиль!
Кандидатура Вильгельма Отвиля устраивала не всех, но, так или иначе, надо было кого-то выбирать. Особо рьяных из недовольных, оттеснили и заставили замолчать воины, действовавшие по приказу Дрого Отвиля.
– Отвиль! Отвиль! Отвиль! – продолжали выкрикивать нормандцы.
Из города, от руин языческого храма Аполлона, быстро притащили несколько мраморных глыб, и Вильгельм Отвиль, в окружении своих братьев, под одобрительные крики толпы поднялся на возвышение.
– Воины! Храбрые воины! Благодарю вас за честь, оказанную мне! Вот моя рука и вот мой меч, и клянусь вам, что я не вложу его в ножны, до тех пор, пока мы не отвоюем для себя эту прекрасную землю!
– Веди нас!
– На греков!
– На врагов!
– Веди нас, Гильом!
– К победе!
Вперёд вновь вышел старый Визигис.
– Я предлагаю, нашего предводителя всех норманнов Апулии, наделить титулом графа.
– Да! Да! Да!
– Утрём нос Райнульфу Дренго!
Так, в сентябре 1042 года, Вильгельм Отвиль был избран графом Апулии.
– Графы не могут существовать сами по себе, – Дрого Отвиль, задумчиво крутя в руках чашу, посмотрел на брата.
Вильгельму нездоровилось. Прошло напряжение последних часов, и сейчас его вновь трепала лихорадка. Несмотря на тёплый сентябрьский вечер, он зябко кутался в подбитый мехами плащ и протягивал к очагу мёрзнущие руки.
Хэмфри, склонив голову, беспокойно вышагивал по залу.
Готфрид с любопытством смотрел на старшего брата, словно пытаясь понять – каково это быть графом?