За массивными дверями послышались шаркающие шаги, и она с легким шорохом приоткрылась. В образовавшуюся щель на посетителя вопросительно смотрел высокий худой пожилой мужчина в строгом черном костюме и белоснежной рубашке с «бабочкой».
– Владимир Михайлович Карелов, – приподняв шляпу, представился посетитель, – Мы договорились о встрече с Herr[2] Фридрихом Йебсеном.
Дворецкий прикрыл дверь. Послышалось звяканье сбрасываемой цепочки. Дверь широко распахнулась, пропуская в квартиру посетителя.
– Herr Фридрих Йебсен предупредил меня о вашем прибытии, господин Карелов. Он ждет вас в своем кабинете на втором этаже. Я вас к нему сейчас провожу, – дворецкий с достоинством наклонил голову с копной седых волос.
– Спасибо, голубчик, не надо. Я знаю, где находится кабинет моего друга, – протягивая дворецкому шляпу, приятным баритоном проговорил Владимир Михайлович.
Он неожиданно легко для своего возраста поднялся на второй этаж и уверенно повернул направо. Неслышным шагом, которому он научился в армии в далекие юношеские годы и который потом долго совершенствовал, прошел по коридору, покрытому толстой ковровой дорожкой. Он неслышно подошел к открытым дверям кабинета хозяина квартиры и холодным цепким взглядом заглянул в комнату.
В комнате царил полумрак от опущенных плотных штор. Лишь на письменном столе в глубине довольно большого помещения светила изящная, явно единичная в своем роде, ручной работы, настольная лампа, бросая пятно света на небольшую площадь перед собой. За столом, спиной к нему, неловко примостившись на краю большого кожаного кресла, ссутулившись, сидел человек в домашнем халате.
Он склонился над столом, рассматривая что-то в большую лупу. Почувствовав на спине чужой тяжелый взгляд, резко обернулся. Увидев Карелова, сдержанно улыбнулся.
– Moin[3], Herr Карелов. Я так и знал, что вы приедете, Владимир Михайлович. Моя находка не могла вас не заинтересовать, – тонкие губы синюшного цвета хозяина кабинета дрогнули и скривились, что должно было изобразить доброжелательную улыбку. Он с трудом приподнялся, сделал, несколько, заметно прихрамывая, шагов навстречу и протянул гостю узкую, пожалуй, излишне сухощавую ладонь.
Взгляд Карелова мгновенно изменился. Бесследно исчез холодный блеск его карих глаз. В них появилось тепло, а на лицо наползла маска искренней радости от встречи со старым другом. Посетитель, протянув руку, бросился к хозяину кабинета.