Стас не нашел, что ответить на это. В конце концов, он сам только что обозвал себя хомячком. Ну вот кто его за язык тянул?! Теперь к нему наверняка прилипнет какая-нибудь дурацкая кличка, и ведь сам виноват, даже свалить не на кого. К счастью, старший принц, кажется, наигрался на сегодня и величественно отправился на выход. Баллотин проводил его взглядом до самой двери, а потом обратился к младшему:
- Слушай, Фэй. Когда твой братец снова придет, предупреди меня заранее, я спрячусь под твоей кроватью в самый дальний угол, и никто меня оттуда в жизни не выковырнет.
***
- Фэйли, ты тянешь время. Твой человек с каждым днем кажется мне все более странным, а ты до сих пор его не приручил. И хотя я не верю, что он имеет какое-то отношение к пророчеству о Светоносном, такой редкой зверушке не стоит бегать на воле.
- Я делаю все, что могу!
- Плохо делаешь. Я не заметил никаких сдвигов.
Младший принц вспылил и, прищурившись, ядовито произнес:
- О, зато у тебя колоссальные сдвиги! Человек тебя боится до дрожи в коленках. Да, ты, конечно, сработал быстро и результативно.
- Как-то ты в последнее время непозволительно осмелел, дорогой братец. Неужели, я что-то пропустил, и у тебя появилось право на подобную дерзость?
Фэйлианодор, до этого сидевший напряженно выпрямив спину, откинулся назад, словно пытаясь забиться как можно глубже в кресло, и в притворном испуге округлил глаза. Ксадриэль презрительно скривил губы:
- Не пытайся выглядеть "белым и пушистым". Тебе не идет, смотришься просто жалко.
Фэй тут же сел прямо, сжав рот в тонкую линию:
- А я-то решил, что такое тебе безумно нравится.
- В исполнении человечка выглядит забавно, он такой слабый и жалкий, и в то же время непомерно амбициозный. И, в отличие от тебя, прекрасно чувствует границы допустимого. Поэтому и старается держаться поближе, знает, что из тебя можно веревки вить. Ты слаб, Фэйли. Настолько слаб, что даже жалкий человечек легко может тебя победить. Твой питомец тебе прямо в лицо говорит, что собирается уйти, а ты даже возразить ему не можешь.
Фэйлианодор напряженно замер, стараясь дышать медленно и размеренно. Брат уже столько раз пытался выбить его из равновесия, заставить рвать и метать от ярости и гнева. В детстве он даже доводил его до слез бессильной злобы, когда единственным, о чем мог мечтать младший принц, было добраться до глотки наследника и разорвать ее голыми руками. Но Ксадриэль был неизмеримо старше и сильнее, и только смеялся над попытками маленького братца.