Я взглядом поблагодарила подругу. А Алёна не унималась.
– А интересно, – сказала она и прищурила свои глазки, отчего они превратились в две узкие щёлочки, – где ты бываешь так допоздна?
– А вот это уже не твоё дело, – ответила Томка, уперев руки в бока.
– Тома, перестань, – сказала я и обратилась к Алёне: – Я подрабатываю. Мою посуду в кафе.
Я решила, что не сто́ит лишний раз ссориться с Алёной и наживать в её лице врага. К тому же, секреты и тайны всегда привлекают излишнее внимание. А, получив исчерпывающую информацию, любопытствующий теряет острый интерес к данной теме.
Но Алёна была не так проста, как мне хотелось бы. Она не сдавалась:
– Но ты же бросила ту работу, кажется, ещё в середине зимы?
– Да, в том кафе бросила, перешла в другое, где платят лучше. Всё? Тебя больше ничего не интересует?
Я уже тоже теряла терпение.
– С чего ты взяла, что меня это вообще интересует? – сказала Алёна, скривив свои губы-ниточки.
– Нет, слушайте, это невыносимо, – вскипела Томка, – ты определись: интересует или нет? А то, как совать свой нос в чужие дела – так интересно. А как всё в порядке оказалось – так неинтересно. Да?
– Ой, да отстань ты, деревня, – брезгливо отвернулась Алёна и вышла.
– Нет, всё-таки я ей врежу когда-нибудь, – сказала ей вслед Томка. – Для профилактики, – добавила она, улыбнувшись.
– Лучше скажи, что делать будем. Видишь, уже заметила.
– Да, наблюдательная, сучка, – поддакнула Томка. – Ладно, не паникуй. Будем решать проблемы по мере их поступления. Пока ведь ничего не случилось. Вот и нечего волноваться.
– А когда случится…
– А вот когда случится, – продолжила Томка, – тогда и думать будем. Добро?
– Добро, – ответила я и вздохнула.
Прошло уже два месяца с тех пор, как я начала танцевать в «Игуане».
Поначалу мне даже интересно было. Я чувствовала себя героиней какого-то американского фильма: я танцую стриптиз до глубокой ночи, затем мы с подружками разъезжаемся на такси по домам, потом я потихоньку пробираюсь к своему окну в общежитии и осторожно, чтоб никого не разбудить, влезаю в комнату, как шпион.
Я даже сначала спокойно переносила приставания и фамильярность со стороны посетителей. Я понимала, что за те деньги, которые (также, кстати, по примеру американских фильмов) запихивали мне в трусики, они ожидали доступности с моей стороны, считали себя вправе трогать меня, шлёпать по ягодицам, хватать за руки, и не только. Я прекрасно понимала, что, позволяя всё это клиентам, я приносила потом в своих трусиках хорошие чаевые, отчего босс был доволен, и у меня были неплохие комиссионные.