Как только я отошел от него, Аня опять прижалась ко мне дрожащим телом в поисках защиты.
– Я боюсь! – тихо шепчет она. – Я не хочу так умереть!
– Держись Анютка! – мой голос звучит никак не успокаивающе. – Прорвемся.
– Правда? – с надеждой шепчет она, заглядывая в глаза в поисках подтверждения сказанного.
– Да. Все будет в порядке, – стараюсь врать убедительней.
Лично я почти не верю в последний рубеж.
Краем глаза вижу гномью самку, с недовольным лицом усаживающуюся на прежнее место. Если я разбираюсь в женщинах, то мина недовольства была вызвана моим поведением в отношении Ани. Дожился, какая-то лишайная гномиха ревнует меня к очень даже симпатичной девушке. Абсурд!
Из тьмы лестницы выныривает хромающий Мичман. Теперь в комнате собрались все.
– Кто верующий молитесь! – громко произносит он. – Атеисты материтесь! – и весело улыбается.
– Ты чего?
– Давно я так не веселился! – почти искренне отвечает он. – Все здесь? Никого не забыли?
– Да! – нестройный хор в ответ.
– Гномы здесь? – он вертит головой, осматривая комнату
– Мы здесь, – просипел гном из угла.
– Ну раз вы здесь, тогда значит точно все в порядке, – ерничает Мичман. – Тогда поехали. И не говорите потом, что мы не выполняем Договор.
Он взял в руки маленькую коробочку передатчика с изогнутым штырьком антенны, глубоко вздохнул и нажал красную кнопку на верхней крышке.
Башня вздрогнула от взрыва. Нас подбросило вверх и шмякнуло об пол. В глазах потемнело. Кажется, что мир перевернулся вверх ногами. Испуганно завизжала Лена, искусно заполнив ультразвуком секундную паузу между взрывами. Еще несколько менее сильных толчков. Как при землетрясении… Что-то загрохотало внизу. Наверное, слетел с фундамента дизель.
Я так и не выпустил Аню из объятий. В результате нас бросает по комнате вместе как сросшихся сиамских близнецов. Куда ее туда и меня, куда меня туда и ее. Сперва об пол приложило меня так, что я аж квакнул, а при следующем толчке мы поменялись ролями. Ее рот раскрылся в крике боли, но я ничего не слышу, так как уши еще не отошли от грохота взрывов.
Наконец все стихло. Люди начали со стоном подниматься и отряхиваться. Комната наполнилась оханием, стонами и выразителной руганью в адрес пиротехнических способностей Мичмана.
Я помог встать с пола Ане. Она хватается рукой за затылок.