Глухо гупнуло под деревом – это спрыгнул на землю Лысый.
– Наш клиент, – переведя дыхание, сказал ему Охотник. Он до сих пор не мог отдышаться. – Это он нападал на деревню.
– Ну, блин, мы уже думали тебе хана.
К нему подошёл довольный Шрам, волоча за собой пулемёт.
– Он же хотел за тобою нырять, а у меня как раз патроны в обойме закончились. Так я сорвал с пояса бутылку с бензином и швырнул в него. Думал хоть так отвлечь. А тут Лысый достаёт сигнальный пистолет, бахнул, тут все как вспыхнет. Ты бы слышал, как тварь визжала, когда огонь разгорелся. Ох, это нужно было видеть, – похлопал его по плечу Шрам.
– Я понимаю, что мы сейчас должны обмениваться впечатлениями и радоваться как дети, но давайте пойдём к деревне. Монстр не убил, так от воспаления лёгких переляжем. Я предпочитаю радоваться с кружкой тёплого чая у костра.
– Вот что ты за человек такой, умеешь любой праздник испортить.
Шрам сплюнул, закинул на плечо пулемёт и пошёл вперёд. Лысый пожал плечами, прицелился, пустил со старенького пистолета промеж деревьев сигнальную ракету и тоже пошёл за Шрамом. Охотник осмотрел монстра, а затем пошёл собирать своё снаряжение.
Шли они, молча до самой деревни. Все трое дико устали. Войдя в первый дом, Лысый со Шрамом принялись растапливать печь. Охотник же обошёл весь дом и натянул по периметру леску. На конце оставил маленький взрыв пакет.
– Можно спать спокойно, – сказал он, задвигая засов на двери.
В комнате быстро теплело. Попив горячего чаю, все трое повесили одежду сушиться у печи и уложились спать. Каждому досталось по кровати.
После всего пережитого, после десятков километров намотанных за день, Охотник упал на кровать и практически сразу уснул. Сегодня ему ничего не снилось, никто не гонялся за ним, он просто отключился.
Разбудил его стук в дверь. Кто-то настойчиво пытался попасть внутрь. Солнце уже светило в окна, заливая светом весь маленький домик.
Охотник натянул ещё тёплые, лежащие на печи штаны, взял дробовик одной рукой. Отодвинул штору, никого не увидев, он отпер засов. Невысокий седой дед, стоявший за дверьми, дёрнулся и поднял руки. Вместе с ним подняли руки ещё двое мужиков, оба небритые, в просторных рубахах. За их спинами стоял старенький грузовик с открытым прицепом, в котором мирно похрюкивали свинки.
– Доброе утро. Я Аристарх Петрович, староста этого хутора, а это Никитка и Шурик, – произнёс дедуля, не сводя глаз с дробовика.