– Приобретайте превосходную балладу! Всего два пенса! Станьте первым, кто ознакомит своих друзей с песней, которую весь Лондон будет распевать веками!
Весьма интригующее заявление… Ведь одна из популярнейших в Лондоне песен была посвящена Колину, брату Оливии. И подобно самому Колину, избежавшему повешения, эта песня отказывалась умирать.
Годы общественной деятельности и распространения памфлетов по вопросам, близким ее сердцу – искоренение рабства и защита бедных, – побудили Оливию протянуть руку за листовкой.
Мужчина мгновение колебался, но увидев, что протянутая рука обтянута дорогой голубой лайковой перчаткой, позволил девушке взять листок.
– Два пенса, миледи, если хотите взять ее с собой, – сказал он, глядя на Оливию с надеждой.
Но она его не услышала. Оливия в ужасе замерла при виде первой строки на странице: «Легенда о Лайоне Редмонде». У нее перехватило дыхание, и сердце болезненно сжалось. Но худшее было еще впереди.
Ну кто б мог подумать – кого ни спроси, —
Что станет невестой Олив Эверси?
Пойдемте же, парни, со мной, пойдемте со мной!
На ней уж давно все поставили крест,
Но нет, она скоро идет под венец.
Все знали: ее уж ничто не проймет,
Иссохнет она и бесславно умрет.
Разве что Редмонд вернется назад
И пламя давнишней любви разожжет…
У Оливии онемели руки и ноги.
Куда, о, куда же наш Редмонд пропал?
Ну почему он отсюда бежал?
Может быть, он, оседлав крокодила,
Решил прогуляться по омутам Нила?
Иль он, бросая вызов стихии,
Бороздит на чужбине воды морские?
А может, его сожрал каннибал,
Или давно уж он в рай попал?
Неужто мисс Эверси так он страшится,
Что даже в гареме готов схорониться
И нежиться там средь шелков словно шейх?
Ошеломленная прочитанным, Оливия словно окаменела. И все это время хор продолжал петь. Она наконец-то взглянула на певцов. «У кого-то из них очень приятный баритон», – промелькнула дурацкая мысль.
Закрыв глаза – все равно почти ничего перед собой не видела, – Оливия подумала: «Так вот что чувствуешь, перед тем как теряешь сознание». Она никогда еще не падала в обморок.
«Но ведь все это только слова, только слова, только слова», – говорила себе Оливия. Она сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула, и ей стало немного легче.
А хор все еще продолжал петь.
– Так как же, миледи? – Голос мужчины прорвался в ее сознание, и Оливия поняла, что он, видимо, уже не в первый раз к ней обращался. – Миледи, всего два пенса за это замечательное сочинение.