На следующий же вечер, придя с работы, мама засобиралась скорее на встречу к отцу. Обиды, гордость – всё было забыто пред лицом смертельной опасности.
На этот раз путь показался особенно долгим; наверное, из-за того, что мама всё спешила и торопила их. Придя, наконец, на КПП сборно-учебного пункта Красной Армии, они узнали, что батальон отца досрочно окончил курс подготовки и утром отправлен на фронт.
Мама осела на траву, обняла руками убранную платком голову и тихонечко заплакала. Из-за забора доносились негромкие звуки патефонной музыки и приятный голос певца:
Сосняком по откосам кудрявится
Пограничный скупой кругозор.
Принимай нас, Суоми-красавица,
В ожерелье прозрачных озёр!
Ломят танки широкие просеки,
Самолёты кружат в облаках,
Невысокое солнышко осени
Зажигает огни на штыках.
Мы привыкли брататься с победами
И опять мы проносим в бою
По дорогам, исхоженным дедами,
Краснозвёздную славу свою…
5. ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО
С тех пор, как на Филейке появился первый радиорепродуктор, все, кто мог – от мала до велика – стали слушать ежедневные сводки Совинформбюро. Не был исключением и Витька. Люди заранее собирались под большим угловатым рупором и с надеждой в сердце вслушивались в каждое слово диктора. О, этот редкий по тембру и выразительности голос, разносившийся над толпой – он вселял в слушателей уверенность в скорой победе! «Ле-ви-тан», – несколько раз по слогам повторил про себя Витёк странную фамилию диктора, когда впервые услышал её, чтобы получше запомнить.
Июльские сводки вселяли оптимизм. Почти ежедневно в них говорилось: «Наши войска наносят немецкой армии большое поражение». Часто сообщалось, что Красная армия, разгромив крупные силы фашистов, перешла в наступление. Количество ежедневно сбиваемых фашистских самолётов в сводках Совинформбюро доходило до ста и более. Наши потери всегда были в 2-3 раза меньше немецких. Лишь однажды передали, что советские войска осуществили планомерный отход из города Львова на заранее подготовленный рубеж обороны. Приграничный Львов – единственный город, об оставлении которого сообщили по радио.
Поэтому Витька был ошарашен, когда однажды, где-то в конце июля, прослушав очередную такую сводку, дядя Зиновий, тихонько выругавшись, процедил:
– Плохо дело, драпаем.