– Максимку Майданцева забыть не можешь? – предположила Марфа.
– И не стараюсь. Но уже очень давно тоска и печаль меня не гложут. Светлое воспоминание – и только. Недостижимое счастье. Летчиков много, а Юрий Гагарин один.
– Ты в Гагарина влюблена?
– Марфа, издеваешься?
– Шучу, не одной тебе насмехаться. Нюраня, после первого космонавта ведь и другие полетят!
– И на Марсе будут яблони цвести. Хватит меня сватать. Старого пса к цепи не приучишь. Ты мне про другое скажи. Вот прожили здесь три дня Клара и Виталий. Сколько же от моей дочери шума, гама, бестолковщины! У меня голова болела, пока они не укатили в крымский санаторий. А зятю Кларино мельтешение – хоть бы хны.
– Привык.
– Сомневаюсь, что можно привыкнуть к жизни на пороховой бочке. Тут что-то другое. Я вспомнила своего папу. Как уж его мама клеймила за нелюбовь к крестьянскому труду!
– А с него что с гуся вода, сидит досточки вырезает.
– Верно. Мама очень любила отца, это было заметно, Клара обожает мужа. Почему?
– Разве можно ответить, почему людей друг к дружке тянет?
– Папу не больно-то к маме тянуло, да и у Виталика я что-то не заметила пылкой страсти. Нельзя про любовь ответить «почему?» до свадьбы, в первые годы замужества. Потом наступает отрезвление, и подобные вопросы становятся уместными. Знаешь, что я думаю? Они не могли их съесть!
– Кто кого? – не поняла Марфа.
– Мама – папу, Клара – Виталия. Жуют, жуют, а проглотить не получается, выплюнуть обидно. Папу нельзя было съесть, потому что он был художник, творец, и все его мысли, чаяния были сосредоточены на его произведениях. Согласна? Но у Виталика-то какой секрет? Может, он марки собирает, или бабочек коллекционировать мечтает, или чеканкой увлекается, стихи пишет, рыбачит? Он ведь вполне образованный, нормальный, не тупой.
– Не тупой, – согласилась Марфа и надолго задумалась.
– Слушай, а может, он гуляет, по-тихому с любовницами встречается? – предположила Нюраня.
– Не, Клара бы пронюхала, от такой не погуляешь, да и в военном городке все на виду. Он добрый.
– Ну и что?
– Такой добрый, что позволяет себя жевать, проглотить его не получится, потому что доброта его очень твердая, но не каменная… мячики такие у детей бывают – из тугой-тугой резины, ее даже нож не берет.
– Расфилософствовались мы с тобой.
– Насплетничались, – уточнила Марфа.