— Снова кашель? — спросил я.
— Максик пришёл! Сына, а ты
продуктов купил? — мать не ответила на мой вопрос, сделав вид, что
я ничего не спрашивал.
— Не доехал, машина сломалась.
Андрей помог, дотянул до сервиса. Давай, я завтра пешком схожу,
хорошо?
Мне очень не нравилось, когда меня
так называли. И единственным человеком, которому я позволял такое,
была моя мать. Стараясь погасить в себе раздражение, я вспомнил обо
всём хорошем, что случилось сегодня. Стянул с головы шапку и
расстегнул молнию тонкой куртки.
В кухне что-то вкусно шкворчало на
разогретой сковороде. Разуваясь и одновременно снимая с себя
верхнюю одежду, я принюхался:
— Что на ужин?
— А ну-ка, погоди! — грозно сказала
мать и снова закашляла. — Ты что, пил? А мне с утра сказал, что на
работу поехал.
Нюх у моей матери, надо сказать, был
очень чутким. И даже запах жарящегося на плите мяса не помешал
уловить едва заметный перегар, исходивший от меня.
— Мы зашли в бар, посидели с
Андрюхой. Ну, после того как мою машину в сервис отогнали. Я
замёрз, пока его ждал. Он предложил выпить.
Глядя на мать, я понимал, что каждое
лишнее сказанное мной слово делало только хуже. Я решил, что не
стоит дальше оправдываться. Пусть думает что хочет. Какой смысл
переубеждать её?
— Угу. Всё ясно. Посидели они... —
разочарованно промычала мама, развернулась и пошла обратно в кухню,
продолжая бурчать себе под нос. — Лучше бы продуктов купил, а не
пропил.
Я был уверен, что не должен
чувствовать себя виноватым за то, что произошло. Но тем не менее
чувствовал, что виноват. Виноват хотя бы в том, что не купил
продукты. Виноват, что не хватало денег. Виноват, что немного
выпил. Хотя я вообще не пью. Андрей сегодня сделал это из лучших
побуждений, совсем не желая подставлять меня.
— Ма! Ну чего ты начинаешь? Андрюха
за всё платил. Честно! — не сдержался я.
Нервно повесил куртку на крючок на
стене. Зашёл в ванную. Вымыл руки с мылом. Умылся.
Глядя на себя в зеркало в тусклом
свете единственной лампы, я думал о том, что, быть может, потому и
провожу так много времени на работе. Просто чтобы не ругаться с
матерью дома. От подступающего чувства обиды и несправедливости я
едва сдержался, чтобы не заплакать.
Собравшись с духом, я зашёл в кухню
и прислонился плечом к дверному косяку, крашенному последний раз
года три назад.