Взгляд Луны немного смягчился, но остался подозрительным.
– Тогда зачем пришел к Александру?
– Он наш куратор. Меня немного учили до академии – руны,
трансформация, преобразование, пара заклинаний. Хотел
дополнительных занятий, быстро стать сильней. Как видишь, получил,
нас-слаждаюсь!
– Тут ты сел в лужу, Кайлас.
– А я и не догадывался! – скорчив гримасу, сказала я.
Луна рассмеялась.
– Со всеми бывает.
– Слабое утешение. Как видишь, я не претендую на твоего Омена.
Мир?
На минуту воцарилось тягостное молчание.
– Мир, – смутившись, сказал девушка. – Ты неправильно
прокачиваешь энергию по каналам рук. Поэтому тяжелее.
Подсказать?
Я кивнул.
Спустя пару минут я понял, что от меня требуется и смог
исполнить упражнение, как показала Луна. Действительно, стало
капельку легче.
– Благодарю, – искренне сказал я.
Девушка только усмехнулась.
Сон полезен для здоровья. Очевидно, этот факт неизвестен магам,
которые составляли наше расписание.
Семинар у профессора Регнера начинался в восемь утра. Причем
было их сразу два.
Тяжелое испытание для не проснувшегося мозга. Особенно, если ты
искренне пытаешься понять, что говорит профессор.
Я печально посмотрел на «элементарное» уравнение, которое заняло
всю доску. Для чего оно нужно я так и не понял, но старательно
переписывал.
Остальные делали тоже самое, но судя по пустым глазам даже не
пытались вникнуть.
И тут я услышал храп. Мощнейший.
«Юлий влип», – подумал я, смотря на развалившегося на парте
приятеля. Старший брат старательно его толкал, но
безрезультатно.
Похоже, у кого-то была бурная ночка. И будет не менее бурное
утро.
Секунда и профессор уже возвышался над учеником.
Несколько мгновений, светящиеся руны и… на соню льется вода.
Он быстро поднял голову от парты, вытер лицо и невинно
спросил:
– Доброе утро. Мне выйти вон?
– Спать надо ночью, – заметил Влад, когда мы сел за стол в
столовой. – А не предаваться блуду!
– Завидуйте молча, ваше святейшество, – буркнул Юлий, заказывая
нам еду. – У меня есть дела поважнее учебы.
Старший Алькасар фыркнул и сложил руки на груди. Не знаю чего в
нем сейчас было больше – беспокойства за брата или банальной
зависти.
Не то чтобы я не завидовал некоторым, но не до такой степени.
Запретный плод оказался не таким сладким, как я когда-то
воображал.
– Маркус, хоть ты ему скажи?!