Прошипев пару ругательств в адрес одного сумасшедшего, я встал с
кровати.
Выберусь отсюда, первым делом напишу тете, а она уже свяжется с
Сайрусом и попросит его о помощи. И я буду молится Светлому, чтобы
он смог ее оказать и захотел это сделать.
Моя одежда обнаружилась на стуле. Надев штаны и рубашку, я стал
искать стакан с водой. Он оказался на прикроватной тумбочке.
Можно было спать с линзой, но вчера я посчитал, что с меня
хватит мучений, поэтому оставил ее на ночь в обычной воде.
Едва я вытащил мое «украшение», как дверь скрипнула и в палату
вошел кто-то еще.
– Стучаться не учили? – повернувшись к неожиданному гостю,
спросил я.
Им оказалось Луна. На несколько секунд в палате повисла неловкая
тишина.
– Н-нет, то есть да, – растерянно ответила она, внимательно
посмотрела на меня и спросила: – Прости, у тебя всегда были такие
глаза?
Чужой и все его отпрыски!
Я прикрыл правый глаз ладонью и спросил:
– Так лучше?
Луна хихикнула:
– Нет, хуже. Это красиво. Тебе идет.
Я вздрогнул, убрал руку и выдавил из себя:
– С-спасибо.
Она улыбнулась.
– Правда, так лучше.
М-да, за последние сутки на меня вывалили слишком много
шокирующей информации.
– Наверное, ты первая кто так сказала. Остальные меня просто
дразнили, – пробормотал я. – Демон и разноглазик – это самое
лучшее, что я слышал.
Луна пожала плечами и уверенно сказала:
– Наплюй. Если бы я верила всем дразнилкам, то никому бы не
назвала свое имя.
Мне на это нечего было ответить, волшебница тем временем развила
наступление:
– Как ты это делаешь? Магия?
– Линза. Как в очках, но ее вставляет прямо в глаз.
Ее передернуло.
– Звучит мерзко.
– Согласен.
– И никакой магии?
– Линза изготовлена с ее помощью, но в ней ничего волшебного
нет, – ответил я и перевел тему: – Как себя чувствуешь?
– Ну не я же вчера кидалась тяжеленными лавками, – подмигнув
мне, произнесла колдунья. – Тебя не спрашиваю, ты выглядишь как
оживший труп.
– Поверь мне, они гораздо симпатичнее, – буркнул я.
– Тебе-то откуда знать, – тихо сказала Луна и снова мне
подмигнула.
Что ж, она вроде бы помнит про свое обещание. И то хлеб.
– Ты права, а теперь, пожалуйста, отвернись. Это не самое
приятное зрелище.
Холд демонстративно отвернулась, но я не сомневался, что она
будет подсматривать. Куда деться от девичьего любопытства?
– Да, ты прав, зрелище не самое приятное, – призналась она,
когда я закончил. – А почему серый цвет, а не зеленый? Красивее
же!