– Эли, поподробнее, – попросил он.
Маркиза замялась, в попытке подобрать наиболее точные слова:
– Ритуал не вернул душу Дана в его тело… Он поместил в него чужую душу. Я понимаю, что все сказанное звучит слишком невероятно, но это действительно так! В теле моего брата сейчас живет не он сам. Чужак по имени Глеб. Так он назвался.
Эливьетта говорила очень убедительно, заново переживая тот шок, что охватил ее после окончания ритуала, и ей поверили. Возможно, еще не до конца, но поверили.
– Эли, – вздохнул граф. – Я ведь предупреждал, что ничего хорошего из той сумасбродной затеи не по лучится. И что в результате? В теле одного из претендентов на престол находится совсем другая душа. Как он себя поведет? А мы теперь даже избавиться от чужака не можем.
– Почему? – удивился Виттор.
– Потому! – огрызнулся граф, и стало заметно, что он весь на нервах. – Подумай хоть немного своими мозгами, если, конечно, тебе их еще не все выбили на турнирах, и поймешь! Стоит нам его только тронуть, и все решат, что происходит борьба за власть, между не поделившими трон наследниками. Знаешь, сколько желающих появится половить рыбку в мутной воде?
А ведь у нас и так проблем выше головы.
– Но ведь можно…
– Можно, – кивнул понявший его с полуслова Эрно, а хорошо разбирающийся в придворных интригах Индрис снисходительно глянул на начальника дворцовой стражи – уж он-то сразу понял, к чему может привести такой прямолинейный подход, и был на стороне осмотрительного главы Тайной службы. – Только никто не может быть уверен, что все пройдет гладко, а не вылезет наружу в самый неподходящий момент.
– Индрис?
– Если бы мы узнали о случившемся еще в закли нательных покоях, – осторожно подбирая слова, на чал тот, – тогда мы могли бы повлиять на ситуацию.
Но сейчас…
Дворецкий сделал выразительную паузу.
– Нет, – резко сказал Эрно. – Не могли. Единственное, что от нас требовалось – не пытаться вообще проводить этот клятый ритуал! Вот тогда у нас еще был выбор!
– Но можно же было сказать, что ритуал окончился неудачно, – не сдавался Индрис.
– Да?! – в одном коротком слове граф сумел выразить целую гамму чувств: раздражение, недоумение, удивление, иронию. – Думаешь, не нашлось бы ни одного умника, который заявил бы, что Данхельта Фаросс просто убили, а якобы неудачным ритуалом пытаются замести следы?