Игорь вдруг спохватился – понял, что увлекся и наговорил лишнего, душевно разоблачился перед посторонним. Я же постарался придать своему взгляду максимальную строгость. Да, я смотрел на него строго, серьезно и очень пристально, чтобы он не подумал, что я всего лишь удовлетворяю собственное любопытство. Хотя, чего греха таить, я, конечно, хотел досмотреть эту ноябрьскую картинку, эту сцену у доски объявлений до конца.
– Что там было написано?
– Я почему-то подумал, что она продает комод, старинный комод. Сам не знаю, откуда вдруг такое предположение. Или щенков редкой породы. Во всяком случае, такая женщина, как она, подумалось мне тогда, не ищет работу, не может предложить себя в качестве медсестры или сиделки, массажистки или маникюрши. И уж точно она не расклеивает рекламные объявления. На белом листке, еще влажном от клея, была написана всего одна фраза, которая потрясла меня: «Хочу забыть бывшего». И номер телефона. Причем один – не разрезанный внизу лист, от которого можно оторвать полоски с номерами, а один, понимаете, номер!
Я, конечно же, сорвал объявление. В тот момент я как-то сразу все понял. Отчаяние, женское отчаяние заставило ее поступить так. Невероятная душевная боль и желание избавиться от черной дыры в сердце, которую рождает предательство мужчины. Я сам тогда носил в сердце такую же черную дыру в сердце. Даже больше скажу: мне показалось, что я должен ее спасти, чтобы она не попала в еще более опасную историю.
Я двинулся по улице. Метрах в ста пятидесяти, возле магазина, стоит круглая тумба с афишами, на которую она тоже может наклеить такое безумное объявление. А что, если ей позвонит какой-нибудь маньяк? Я почти бежал до этой тумбы, и когда подбежал, понял, что не ошибся: еще одно такое же мокрое от клея объявление! Я сорвал его. Позади хлопнула дверца машины, и я увидел, как в двух шагах от меня вспыхнули фары, заурчал мотор, и черный блестящий автомобиль двинулся по улице. Свет фонаря выхватил салон и женщину за рулем. Мне показалось, что это она. Та самая, чьи руки должны пахнуть бумагой и клеем. Сколько еще объявлений она расклеила? Всего два или двадцать? Что с ней будет потом?
Машина удалялась, и я схватил телефон и набрал номер, тот, с объявления. Несколько гудков, и я услышал женский голос. Тихий, нежный. Конечно, я сказал ей, чтобы не делала глупостей, что она может пожалеть об этом. В трубке молчали. И вдруг я увидел, как машина, та самая машина, в которой я ее видел, пятится ко мне. Медленно, как уставший тяжелый зверь. Наконец, автомобиль поравнялся со мной, стекло опустилось, и тонкая белая рука поманила меня, приглашая в салон.