Если он маньяк… почему она еще жива? А может, выкуп? Может, ему нужен выкуп? Смешно! Разве не видно, что у нее нет денег? Он ходил к ним в кафе, она кормила его завтраками и обедами, знала, что нравится ему… он так смотрел на нее… Бедная Старая Юля! Бедный Кирюша! Мысль о сыне и Старой Юлии, таких беспомощных и одиноких, обдала жаром.
– Господи, господи, господи… – в отчаянии шептала Оля. – Они же пропадут без меня…
…Утром он снял пластырь, развязал ей ноги и руки, повел в туалет.
– Послушайте, – с трудом выговорила Оля – онемевшие губы не слушались, – что вам нужно? Что вы хотите?
Не глядя на нее, он пробормотал что-то. Она не поняла и испугалась еще больше. Он сделал кофе. От тяжелого кофейного запаха Олю затошнило. Она представляла, как хватает что-нибудь тяжелое, бьет его по голове и убегает. Понимая, что не сможет…
– Пейте! – сказал он.
– Отпустите меня, пожалуйста, – взмолилась она, приложив руки к груди. Руки были в синяках от веревки. Она заплакала, уродливо сморщившись, всхлипывая, сглатывая густую слюну с привкусом крови.
Он не ответил. Отвел назад в спальню, толкнул на постель, связал руки, налепил пластырь и ушел. Она с тоской прислушивалась, как он ходит, чем-то там стучит и звякает посудой. Ожидая, что он придет и… и… Дальше было страшно, и она поспешно принималась убеждать себя, что он не такой, что это нелепость, глупость, недоразумение…
Потом хлопнула дверь, и все стихло.
Он вернулся, когда стемнело. Принес тарелку с едой. Сел на стул рядом с кроватью, стал смотреть на нее… скользнул взглядом по дыре на коленке; она попыталась прикрыться… блузка была короткой… Она словно увидела себя со стороны: заплаканная, полураздетая, в синяках…
Тоска охватила Олю. Лишь бы живой… остаться. Она попыталась поймать его взгляд и, когда ей это удалось, улыбнулась. Он не ответил на ее улыбку. С психами нужно разговаривать, вспомнила она совет из какой-то книжки. О чем? О чем угодно.
– Послушай, Витек, – пересиливая себя и обращаясь к нему на «ты», начала она, – я тебя давно заметила. Ты славный парень. Все говорят! Я тебе нравлюсь? Я замечала, как ты на меня смотришь. Ты мне тоже нравишься. Ты самостоятельный мужик, сразу видно… – Слова давались ей с трудом, она говорила быстро, как в горячечном бреду, сглатывая и чувствуя привкус крови. – Ты здесь один живешь? Ты не женат?