– Не бойся, не убийца. На данном этапе – ценный свидетель, а там видно будет.
– Допустим, я звоню, а она не отвечает или говорит, что не в городе и вернется не скоро. Что тогда?
– Тогда мы оставим тебя в покое, – пообещал Горелый. – А завтра твой муж даст этой информации официальный ход. Подключатся все, кому положено подключаться в таких случаях. Один звонок, Лид. Ври, как на допросе.
– Не была я на ваших допросах.
– Может, скажешь еще, что никогда не врала?
– Ну, было дело, – призналась Лида с самым серьезным выражением лица.
– Это когда же? – встрепенулся Шпола.
– Когда через два месяца после нашей свадьбы тебя пырнули заточкой в каком-то притоне, а я убеждала себя, что не знала, за кого выходила замуж и что меня ждет. Давайте номер, комбинаторы!
Сверяясь с синим листочком, Шпола набрал цепочку цифр. На всякий случай приложил телефон к уху, боясь услышать, что абонент не может принять звонок или находится вне зоны досягаемости, но вызов прошел, и Андрей протянул трубку жене. Через несколько секунд Лида заговорила, причем таким голосом и тоном, каких муж никогда еще не слышал:
– Добрый вечер, прошу прощения, что так поздно беспокою! Я с Олесей говорю? Извините, ради бога, еще раз, не знаю вашего отчества… Просто Олеся? Спасибо!.. Мне одна знакомая дала ваш телефон, долго отказывалась, просила не называть ее… Просто не знаю, что делать, муж из дома ушел… Куда, с кем – даже представить не могу… Мне сказали… Хорошо… – Лида сделала характерный требовательный жест, и Шпола моментально подсунул ей листок бумаги и ручку. Женщина начала торопливо записывать. – Спасибо! Прямо сейчас беру такси и еду, так что скоро буду…
Закончив, она выдохнула, словно поднялась по лестнице с тяжелыми сумками, а до того прошла пару километров по нечищеным зимним улицам.
– Даже не удивилась, – проговорила Лида, пожимая плечами. – Я бы на ее месте удивилась.
– Потому-то она на своем, – заметил Горелый.
Адрес конотопской ведьмы был записан рядом с номером ее телефона.
Панельный дом на Кубе, одной из городских окраин, ничем не выделялся среди сплошной рядовой застройки.
Это было заметно даже сейчас, поздним вечером, когда половина фонарей уже не горели. В больших городах такие районы именуют спальными, и однажды Горелый краем уха слышал по телевизору бурное выступление какого-то продвинутого архитектора, который восклицал, размахивая руками: «Правильно, такие районы по праву называют спальными: жить там нормальному человеку невозможно – только спать! Да они и не были предназначены для жизни, только для сна. Вот и погрузились в конце концов в летаргический сон».