– Может, сам себя обслужишь? – скалюсь в ответ и вскидываю нож.
– А не пошел бы ты! – зверем глянул вожак, чуть ли не воя от боли.
Похоже, у него серьезно задеты ноги.
Нож, занесенный для удара, застыл в руке. От выполнения миссии меня отделяет одно движение. Стоит лезвию пронзить сердце главаря, и все кончено, но что-то во мне борется с никогда ранее неоспоримым приказом. Возможно симпатия и уважение к достойному противнику? Нет, это чушь полнейшая. Что же тогда?
– Урод! Что творишь? – заорал главарь, когда я полоснул его ножом по бедру. – Ты что, одурел от неожиданного счастья до такой степени, что куда нужно попасть не можешь? Тебе не в Пиках ходить, а жаб на болоте из рогатки глушить!
Молча прячу окровавленный нож в ножны и отстегиваю от пояса гарпун. Хлопок и зубчатый штырь ввинчивается в бетон оставшейся стены. Выудив из пыли автомат устремляюсь к месту где еще минуту назад была наружная стена.
Оставшиеся в живых Пики медленно отходят к месту высадки, огрызаясь из всех стволов. Улица усыпана трупами вперемешку с кучами битого кирпича и несколькими расколотыми лестничными пролетами. Славно Семерка поработал, теперь этому домику даже капитальный ремонт не поможет.
Из окон шестого этажа дома напротив звонко застрекотал реактивный пулемет. Первая очередь с шипением стегнула по измученному асфальту в паре метров от Пик. Короткой очередью срезаю стрелка, и он безмолвно выпадает из окна. Меня заметили. Десятка радостно замахал рукой, а Дама укрылась за газетным киоском на углу, явно намереваясь меня дождаться.
– Думаю, ты с этим знаком, – отстегнув боевую аптечку, бросаю ее вожаку.
Прыжок и бегу вниз по вертикальной наружной стене дома не прекращая огня из автомата по окнам дома напротив. За спиной разматывается тонкий трос, удерживая меня в горизонтальном положении.
Голова разламывается от непонимания собственного поступка. Зачем? Почему я нарушил приказ, отлично зная, что это грозит наказанием гораздо более суровым чем смерть – потерей снов? Своим поступком я поставил крест на существовании колоды.
Подошвы ботинок глухо бьются об асфальт улицы.
Пики прикрывают меня густым огнем, одновременно отходя к разрушенной станции метро. С шелестом проносится над головой пара ракет и с тяжелым уханьем взрывается где-то за спиной.
– Живой чертяка! – приветливо хлопает меня по плечу Десятка и искренне улыбается, как только я с разбега спрыгиваю в яму разрушенной станции метро.