С годами отец стал приезжать всё
реже, и за последние семь лет я ни разу его не видел. Всё, чем он
ограничивался, — это скупые письма с поздравлениями на день
рождения и вложенная в конверт купюра весьма приличного номинала.
Совсем немного, но достаточно, чтобы я о нём не забывал.
Именно поэтому письмо произвело на
меня такое впечатление. День рождения у меня ещё не скоро, а в
другое время отец не писал. И если уж он решил меня
облагодетельствовать, то повод для этого должен был быть
особенным.
Вложенное в конверт письмо оказалось
коротким.
«Сын, нужна твоя помощь.
Приезжай».
Всё! Кроме незнакомого мне адреса и
короткой приписки «папа» на белом листке бумаги ничего не было.
В этом весь отец. Вечно вокруг него
какие-то тайны и недомолвки!
Но даже несмотря на это, следующим
утром я уже сидел в поезде на Москву. Сам не знаю почему, но я
чувствовал, что должен ехать. Матери я о своём путешествии,
разумеется, не сказал, — нечего ей переживать понапрасну. Быстро
съезжу и вернусь, она и не заметит...
Из мыслей меня вырвал истерический
крик.
— Попался! Люди добрые, наконец-то
этот поганец попался!!! — прокричал мужик, хватая меня за воротник
куртки и выдыхая в лицо целое облако ароматных алкогольных паров. —
Это ты гад, моего соседа убил! Ты! Топором! Я тебя сразу узнал!
О том, что в Москве много
сумасшедших, я знал. Но того, что столкнусь с одним из них сразу,
стоит только сойти с поезда, я не ожидал!
Я схватил его за запястья и рывком
освободился.
— Мужчина, мне, конечно, очень жаль,
но вынужден вас разочаровать — я вашего соседа не убивал! Я вообще,
знаете ли, не имею привычки убивать. Особенно топором!
— Как не убивал?! — от моего ответа
мужик заметно опешил и даже немного протрезвел. — Убивал! Это же
ты! Ты в девяносто пятом его по башке топором огрел! Я сам
видел!
Я вздохнул. По-хорошему, нужно было
оставить его наедине с его бреднями и спокойно отправиться по своим
делам, но мне почему-то хотелось расставить все точки над i.
— Как думаете, сколько мне лет? —
устало спросил я его.
— Чего?! — уставился он на меня и
задумался. — Лет двадцать? Двадцать пять?
Разброс был большой, но мужику было
простительно — он едва держался на ногах и хорошо, что вообще
умудрялся связно говорить.
— Бинго! Двадцать пять! — показал я
ему большой палец. — А теперь сами подумайте, сколько лет мне было
в девяносто пятом?