На отдельном постаменте, озаряя всё
вокруг жёлтым светом, стоял артефакт. Он был мне знаком. Я уже
видел его на картинках, которые мне показывал Архивариус.
Это было Око Аргуса.
Тот самый артефакт, за которым мой
отец и Верховный отправлялись в экспедицию, но который, несмотря на
все карты и наводки так и не смогли найти!
Драконья настойка окончательно
прочистила мне мозги, и в голове всплыли слова из Дневника отца, те
самые, которыми он заканчивался, и которые я едва сумел
разобрать.
«Несмотря на все доказательства»,
«там, где ожидалось, не обнаружен», «надёжно спрятан». И самое
последнее, написанное крупными буквами.
«ПОЧЕМУ?».
Теперь всё было понятно. Последние
недостающие фрагменты сложились в чёткую и понятную картинку.
— Ты что здесь делаешь?! — прокричал
Верховный, поворачиваясь ко мне, и теперь я видел, с каким
артефактом он возился.
Это был горящий алым пламенем меч.
Артефакт такой мощи, что у меня зарябило в глазах.
Но я не боялся. Наоборот, я был зол и
жаждал справедливости!
— Мой отец... Его убил не Хиддик! Это
сделали вы!!!
Верховный Аргус Москвы Владлен
Николаевич прожил долгую жизнь. Он много путешествовал, много
сражался и успел побывать в таких ситуациях, от одной мысли у
которых у нормального человека начинали трястись колени.
Именно поэтому он очень неплохо
владел собой.
— Матвей, что ты такое несёшь?! —
крикнул он, и в его глазах вспыхнула ярость. — Настойка ударила
тебе в голову! Мы с твоим отцом были друзьями! Его убил Нарв
Хиддик!
Каждое слово, каждый жест, каждое
едва уловимое движение губ и глаз — за долгие годы всё было
доведено до совершенства. К его актёрской игре было невозможно
придраться! Он был убедителен настолько, насколько только это было
возможно.
Но только я ему больше не верил.
Слишком много фактов указывало на
него. Слишком много маленьких и незаметных обстоятельств, намёков и
оговорок. И благодаря им я знал, что всё, в чём я его обвинил, было
правдой.
Только сейчас до моего опьянённого
алкоголем мозга начало доходить, что, наверное, я напрасно заявил
ему это так, в лицо, когда мы остались с ним один на один. Всё-таки
он был Верховным Аргусом, и его силы, вероятно, во много раз
превосходили мои собственные. Высказывать подозрения вот так, в
лоб, было просто опасно!
Но сказанного было не воротить. Да я
и не собирался идти на попятную! Более того, меня разобрала такая
злость, что сдержать её было почти невозможно.