— Вот стерва носатая! — бурчала она, думая, что я не слышу, как она припечатала жену брата, которую, кроме как носатой, за глаза никто не называл. — Ведь длинно будет, перешивать придётся, зачем девку обобрала?!
А ведь точно, невестка носом своим, похожим на клюв, до плеча мне едва доставала. Куда ей мои наряды? Жаль, если подрубать станет — самую красоту отрежет. По традиции наших мест кайму по краю подола и рукавов расшивали.
— Может, для дочки побережёт? — встала я, хлопнув себя ладонями по бокам. — Она в отца пошла, тоже длинная вымахает.
— Это ж сколько лет ждать одёжкам?! Моль поточит, плесень поест, — поморщилась Ланфа, завязывая мешок. — Пойдём, барышня. В карету отнесу, а как приедешь — не трогай. Слуги подхватят.
— Подхватят, — согласилась я, — куда им деваться…
— Ещё спасибо скажут, что баронесса сундук тяжёлый не привезла.
Я горько улыбнулась:
— Не такой и тяжёлый, девчата вон как лихо утянули. — Горбунья покивала и пошла вперёд. Я напоследок посмотрелась в зеркало, за шестнадцать лет видевшее множество моих синяков и шишек, и вздохнула: — Баронесса. Надолго ли?
Не стоило тянуть время. Отец, рассердившись, мог послать за мной кого-нибудь, а потом, не стесняясь, отчитать жениха за нерасторопность. Вряд ли барон вступится, ведь сказал же он: спешит домой.
3. Глава 2
Увидев, что меня ждёт, замедлила шаг. Отныне я буду ездить в таких экипажах? Наши коляски можно было бы принять за лачуги на фоне королевских палат в сравнении с каретой, стоявшей у ворот — эффектной, украшенной позолоченным гербом, запряжённой шестёркой серых в яблоках лошадей. Предложи мне кто-нибудь прокатиться в этом великолепии ещё день-два назад, вприпрыжку бы побежала, чтобы занять место, а потом высовывалась в окно и махала мелькавшим кустам и деревьям. Я взглянула на барона. Он стоял у кареты и обсуждал с моим отцом порядок выплат. Отец, что неудивительно, хотел всё и сразу, мой жених настаивал, что переданных средств достаточно на первое время, а остальное поступит сразу после венчания.
— Да куда она денется от вас?! — горячился родитель. — Не сбежит, не опасайтесь. Она во как воспитана! — он потряс кулачищем, и мне захотелось поскорее спрятаться в карете.
Истинного господина трудно было пронять подобными жестами и утверждениями. Барон отвернулся от собеседника, проследив за тем, как Ланфа укладывает в багажный отсек мешок с моими вещами и отходит в сторону.