Плохой знак.
Секретари прячут глаза, стараются на меня не смотреть, облаку ясно: в чем-то я
провинился, и серьезно. Но в чем?
— Вас ждут, —
главный секретарь, седой старик с длинной бородой, показывает на дверь кабинета
директора.
На ватных ногах
приближаюсь к ней, створки тут же раздвигаются в стороны и смыкаются за моей
спиной.
В огромном
кабинете пусто. Сажусь на краешек дивана цвета морской волны. Он кажется ярким
пятном на фоне остальной белизны. Даже глаза режет яркое сияние.
— Фрукты будешь? —
от окна доносится голос.
На подоконнике
сидит невиданная птица и красным клювом чистит яркие перышки. Сегодня у
директора такой образ. Никто не знает, как он выглядит по-настоящему.
Я вскакиваю,
смотрю на низкий столик перед собой. На нем стоит тарелка с нарезанными
фруктами, лежат приборы.
— С-спасибо.
Вызывали?
Птица взлетает,
делает круг над моей головой, чувствую, как легкий поток воздуха овевает лицо,
и вдруг оборачивается женщиной. У нее гладко зачесанные на строгий пробор седые
волосы, ровные брови вразлет, четко очерченные красные губы. Желтое с радужными
переливами платье при каждом движении неуловимо меняет оттенки.
Красиво. Мог бы по
достоинству оценить наряд, если не было бы так страшно. С трудом удерживаю в
сложенном состоянии крылья, даже нижний пушок дрожит. Поправляю галстук,
вытираю ладони о брюки.
Как к директору
обращаться? Он? Или она? Прикусываю язык, лучше промолчу. Ангелу, чей офис
находится в самом низу небесной канцелярии, не пристало первому открывать рот.
Директриса не
смотрит на меня, перебирает папки, берет две и идет к дивану, садится. Я
отступаю.
— Прошу! —
приказывает мне. — Фрукты ешь!
Плюхаюсь в кресло
напротив босса. В голове полная каша. Не знаю, за что удостоился внимания
высшего начальства.
— Спасибо.
Беру вилочку в
руку, накалываю кусок яблока, но есть не смею.
— Ну, Пайель,
рассказывай, как сломал жизнь подопечных?
— Кто сломал? — от
шока тупею. — Я сломал? Как?
— Я и хочу
послушать, — директриса смотрит на меня аквамариновыми глазами.
— Простите,
проспал. Не сразу понял, что вы меня зовете, — оправдываюсь и тяну время,
прикидывая, где оплошал.
— Ха! Так, ты даже
не понял, что натворил?
— Н-нет…
— Смотри сюда. Это
твои?
Директриса
придвигает ко мне обе папки, взмахивает рукой, и листы превращаются в экраны.
Тревожный комок в груди перекрывает дыхание. Вижу мужчину и женщину, они едут в
машине. У водителя рана на лбу, но боль чувствует девушка.