Голос любви.
Потому что весна.
Большая разница между художником слова и художником словно.
Вот только не всегда и не сразу это понимается. И не всеми.
Серебристые (в заснеженности) ели стоят ракетами, нацеленными в ослепительно-голубое небо. Сколько ж в них запредельной тишины и покорного миролюбия!
Его намерения можно измерять по шакальной шкале.
Раздельное питание. Раз – дельное, а в остальные разы – так себе.
Поваленные, помятые памятники.
Покорёженная память.
А прокурор-то прокуренный!
Сказочка: «Муха – цокот в ухо».
Зацокотило, однако.
Как бы не оглохнуть!
Тащил свой воз по мере возможностей.
Боялся надорваться.
А НАОБОРОТ?
Вывеска на городском питейно-развлекательном учреждении «Бар-ресторан» читается наоборот – «нароТсер-раб».
На слух звучит: «нароД».
Вообще-то вполне соответствует содержанию частно-собственнической «стекляшки».
Приложишься хорошенечко к рюмашечке – и запросто станешь таким вот – серым рабом «зелёного змия».
На баннере-растяжке – метровые буквы: «Город с праздником!»
Так и написано – без запятой.
На этом ярком фоне чествуют учителей.
Говорят об учителях.
Награждают учительство.
И никто из педагогов – странно – не замечает ошибки, вероятно, своих же учеников. Даже вида не подал, даже совестливо не покраснел.
Из вежливости или на всякий пожарный?
Масса народа.
И цвет разных начальников на большой сцене.
День рождения города всё-таки!
День торжества.
Чего?
Чего-чего?!
Надо бы ввести должность «побегун».
Не мальчика, а солидного зрелого мужа, готового по первому зову, не раздумывая, броситься исполнять приказания – что-то поднести, чем-то ублажить, на кого-то «донести», кому-то пожаловаться…
СТОЙКА – РАЗ, СТОЙКА – ДВА…
Заезжие архангельские манекенщицы похожи на цирковых дрессированных собачонок.
Только наведёшь на них объектив фотоаппарата, как они мгновенно принимают нужную стойку-позу.
И так, и этак – дёрг-движения худыми, костлявыми бёдрами.
А на практике – плод усиленной муштры бритоголового пузана-руководителя.
На углу улицы – пешеход выжидает, пока проедут машины.
Однако водители, наученные жизнью, притормозили – ждут, когда дядька пересечёт перекрёсток.
Один смотрит на них, они смотрят на одного.
Наконец водила первой легковушки не выдерживает, высовывается из оконца: