Цена его любви - страница 2

Шрифт
Интервал


   – Серебряков? – знаю, он вроде с нами. Жизнь Грачу когда-то спас, ему невыгодно ни разу того убирать, ведь он его дела все прикрывал, защиту давал нереальную. Но, с другой стороны, Лев Серебряков начал наглеть, грани переходить. Грача уже задалбывать начало. Мог покуситься и на неограниченную власть. Повадки слишком жадные начались у него.

   – Вообще ни с кем не встречался, кроме наших. Там, похоже, чисто. Не настолько он отморозок, Север.

   Тру глаза, в которые давно уже будто битого стекла насыпали.

   Ни одной новой мысли. Ничего.

   – Ищи, Гордей. Лучше всего прятать на видном месте. Но притоны все в городе обыщи. Может, там ее заперли?

   Все подвалы не просмотреть. Нереально! И невозможно! Границы у нас под контролем, точно знаю, что Регину из страны не вывозили. Но кроме этого ничего у меня нет.

   Отключаюсь, чувствуя только одно желание, - повалиться в кресло и бахнуть виски. Но расслабляться далеко не время.

   Чуйка говорит, что за этим стоит Грек. Но ни одной улики накопать не могу. И его тайные места тоже все переискали.

   На приеме у него надеялся, что какая-то информация выплывет.

   Но, черт, из-за девчонки ничего не успел!

   Даша…

   Где-то под рубашкой невольно расползается теплая волна.

   Девочка моя… Ни разу не усомнился в том, что она рассказала. Ни на секунду.

    Еще и меня утешать пыталась, успокоить.

   А я – подонком себя чувствовал, рассказывая ей все, как было.

   Боялся, - отшатнется. Ненавистью в глазах меня прожжет.

   Ведь, по сути, я почти как Кобра с ней поступил. Заставил.

   Самому себе руки выломать хочется.

   А она после этого с таким теплом ко мне потянулась…

   Даже не верится. Я такого тепла в жизни никогда не видел. И уж утешать меня точно никто ни разу не пытался. Мои женщины видят лоск, положение и деньги. Не спорю, им со мной хорошо. Во всех смыслах.

   Но ни одной никогда и в голову не приходило свою историю рассказать. В место это свое особенное привести. Никогда. А тут вдруг…

   Показать ей хотел, что я не чудовище, что обычный человек? Для этого рассказал? Наверное.

   Но… Будто током всего прошибает, когда тревогу и нежность эту в глазах ее вспоминаю. Даже тогда, когда первая ночь наша вместе была. Когда ранение мое увидела.

   Я привык все контролировать, все решать. Руководить, приказывать и за все и всех нести ответственность. За семью, за всех моих людей. И к этому привыкли.