Кивает. Пытается шевельнуться под моим тяжелым и очень напрягшемся телом. Округляет глаза, понимая, чем упираюсь в нее.
– Давай, - нехотя отрываюсь от моей сладости. Заставляю себя.
Со временем – пиздец, понимаю, бросая взгляд на часы, пока Даша упархивает в ванную, бросив на меня странный взгляд и залившись краской до корней волос.
Ее смущает, что у меня член колом?
Серьезно?
После всего, что было?
Забавная малышка.
Нежная и чистая, блядь.
На руках таких носить надо. Цветами засыпать.
– Василий, - набираю, выходя из комнаты, как только слышу за захлопнувшейся и закрывшейся на замок дверью шум воды.
Дурочка, запирается от меня в душе. Надо же!
Ухмыляюсь, - давно такого не видел. Или вообще никогда? Обычно двери в душ остаются заманчиво приоткрытыми.
Но мне всегда без интереса. Я утоляю свою страсть и сразу же переключаюсь на дела. Всегда. Со всеми.
Кроме этой невозможной крошки.
К которой мне сейчас хочется вломиться, выбив на хрен дверь плечом.
Но я помню. С ней надо сдерживаться.
А жаль.
Стоит только представить себе, как подрагивает ее тело под струями воды, как я, блядь, сам готов этой самой водой стать.
Член разрывается от бешеного неконтролируемого желания.
Стиснув зубы, возвращаюсь к разговору.
Даже, блядь, Гордея заменить ради нее пришлось.
Понятно, что ни хрена бы он ей не сделал. Только говорить мне о том, какое идиотское решение я принял может. И прекрасно знает об этом.
Как знаю и я. Решение реально – самое идиотское за всю мою жизнь.
И, кажется, далеко не первое с золотоволосой девочкой Дашей.
Но, блядь, оно того стоит!
Потому что мое сердце никогда еще за всю жизнь так не дергалось.
А сам Гордей только пугал бы мою малышку. Мне же она нужна спокойной и счастливой.
– Да, через двадцать минут. Прямо ко входу. И в зале там. Устрой все. Завтрак на двоих.
Хмуро оскаливаюсь.
В жизни так долго в постели не валялся.
Небо на голову валится, а я завтраки планирую в обед. Пиздец.
– Гордей, - вспоминаю все-таки и о главном. – Что там у тебя?
– Ничего, шеф, - вот кто уж точно этой ночью глаз не сомкнул. Голос хриплый, промороженный, уставший до ужаса. – Ни одной зацепки.
Блядь. Как я устал снова и снова это выслушивать!
– Прочесали леса рядом с владениями Кобры. Ничего.