- А ведь Воин магов не любит, -
втиснувшись рядом с Маргарет, произнесла Латиния.
Та самая Латиния, что сдала меня
ректору. Но я зла не держал, моё нудисткое представление и в самом
деле выглядело странновато.
- Так всё-таки, Вольдемар, что такое
ты пообещал или чем заинтересовал понтийского бога, что он не
просто одарил, но даже магию взамен не забрал?
- А разве Рагырда не рассказывала? -
уточнил я.
О том, дружит ли с кем-то из
преподавательского состава суровая проректор, мне было неизвестно,
но таковые вполне могли быть. Впрочем, дружный недовольный хор
возвестил,что Мымра до общения с простыми преподавателями не
снисходит.
Подробности ритуала выдавать было не
слишком умно, как и раскрывать информацию о знании мною песен
совершенно другого времени и пространства, поэтому, напустив на
лицо таинственности, я чуть снизил тембр и громким шёпотом
произнёс:
- Коллеги, я расскажу, но только вы
больше никому.
- Могила, - произнесла Золдер,
придвинувшись ближе, и наклонившись, так, чтобы ничего не
пропустить.
Остальные подвинулись тоже и если бы
не рост, то, пожалуй, в этом плотном кольце я бы мог испытать и
приступ клаустрофобии.
- В общем, недавно выяснилось… что я
незаконнорожденный сын… - я выдержал паузу, дожидаясь когда тишина
станет полной, - главы одного из знатных понтийских родов. Какого,
сказать не могу ибо тайна.
- Не может быть! - охнула ещё одна
профессор, Чарити Кацен, миниатюрная блондинка, похожая скорее на
девочку, чем на взрослую женщину тридцати пяти лет.
Я развёл руками, показывая, что сам
удивлён не меньше, но факты на лицо, или, вернее сказать, - на
тело.
В наличие у меня понтийской крови не
все поверили сразу. В первую очередь, из-за отсутствия характерных
клыков и зеленоватого оттенка кожи. Но я сообщил, что пошёл весь в
мать, а та всю жизнь скрывала личность отца, пока встреча с
Рагырдой не раскрыла, кто я есть на самом деле. И уж потом бог
решил, что пусть незаконнорожденный, да ещё и полукровка, но я
достоин считаться понтийцем и даровал мне толику своей мощи, решив
ничего не забирать взамен.
Врал я складно, с фантазией, поэтому
поверили, к тому же считалось, что за откровенную ложь с
упоминанием своего имени, бог мог и покарать, что автоматически
добавляло моему рассказу достоверности. Впрочем, мне Воин показался
весьма весёлым парнем и, думаю, такую шутку вполне оценит.