Уборка внизу требовала больше сил. Кухню драила капитально,
едва ли не под ключ – бытовая техника, шкафы, стены. Готовил он явно мало, так
как не заметила жирных капель на поверхностях. Посудомоечная, почти не
пользованная. Да, он явно в этом доме больше гость, чем хозяин. Кабинет
оказался более обжитым – навороченный компьютер, принтер со сканером и
ксероксом, огромное кожаное кресло, стеллаж с документами под грифом "ИП Колосов".
Предприниматель? Ну да, своя фура, логистика и рейсы. Дальнобойщик? Тогда всё
ясно. Дом большую часть времени пустует, когда Антон уезжает в рейс – недели, а
может месяцы.
Вздохнула, внезапно почувствовав сочувствие к этому
незнакомцу. Только вечная трасса, чужие люди, другие города, а после — пустой
дом, глухой лес и одиночество. Не хотела бы я себе такой жизни, хоть и сама
сейчас пытаюсь схорониться.
Завершив уборку в доме, вышла во двор. Баня, гараж и сарай
заперты на ключ. В конце виднелась теплица. Подошла ближе, заглядывая внутрь –
только бадья с водой, газовый баллон и мотки шлангов.
Звук открывшейся калитки не услышала, но зато через секунду
в ужасе вскрикнула, когда в кофту вцепилось что-то огромное, злое и рычащее.
– Волк, назад! Фу! – сквозь рокот пробился голос Антона, а
я, под гнётом страха и внешней агрессии упала на землю.
– Мама! – услышала крик дочери, которая как всегда побежала
мне на помощь.
– Тая, нет! – к счастью, мужчина перехватил ребёнка на руки
и отнёс на безопасное расстояние.
Я уже не видела и не слышала их, пытаясь освободиться от
хватки пса. Ударила его по голове, но только больше разозлила. Стало жутко.
Хотелось кричать и звать на помощь, но проклятая гортань не подчинялась.
– Волк, фу! Назад! Отпусти! Плохой пёс! – я не видела, как
Антон урезонивает живность, но подействовало.
Обрела свободу от огромной зубастой пасти и галопом побежала
прочь, не чувствуя увечий. Только вбежав в дом и обняв плачущую навзрыд Таю,
поняла, что оставляю на полу следы крови. Прокусил. Поднять джемпер при ребёнке
не рискнула. Адская боль начала набирать силу, а мозг не мог сообразить. В дом
влетел взъерошенный Антон, выпучив в панике глаза.
– Надя? Прости, молодой ещё, глупый... Чёрт! У тебя кровь...
Зацепил, гад! Тая, иди наверх.
– Нет, – заупрямилась дочь. – Мамочка! Ты ведь не умрёшь? Не
умрёшь? – снова этот дикий страх в глазах ребёнка.