Моя супруга вспыхнула на прозвучавший комплимент, кокетливо
пригладила выбившуюся из-под шляпки прядку, и весело стрельнув
глазками казачку, ответила:
- И тебе здравствуй Серафимушка. Солнышко сегодня действительно
ясное, а едем мы по важному делу.
- Это ж по какому, позвольте узнать?
- К бабке мы едем, Серафимушка. Боязно мне что-то. Как рожать
буду, прямо не знаю.
- Ну, родить дело не хитрое, это вам, Марина Степановка, любой
мужик скажет, - весело сверкнул зубами Озирный. – А к бабке вы
правильно делаете что едете. Без бабки тут никак. Она и подскажет и
заговорит и травки даст, если надо. Эх, Марина Степановна, вам бы в
наш хутор, вот там бабка одна у нас есть – все бабы как одна через
нее проходят. Всем помогает, всех выхаживает.
- У нас, Серафимушка, и своя бабка имеется, не хуже вашей, -
улыбнувшись, парировала Маринка. – У нее мертвый мужик родит!
- М-да, - хохотнув, протянул казак, - тогда мне к ней, пожалуй,
ходить не стоит. А то потом сраму не оберешься и с мужиками не
поговоришь. И придется мне в ваши бабьи ряды потом переходить….
Так и болтали они весело всю дорогу, хохмили и шутили. Серафим
сам по себе человек легкий и веселый, с ним хорошо проводить время
в дороге. Он всегда расскажет байку, историю из жизни или просто
смешной анекдотец. И Маринка любила бывать в его обществе, хохотать
с ним над разной чепухой. Нет, не подумайте ничего такого, Серафим
воспринимался Маринкой просто как подружка с усами, с которой можно
было поговорить о вещах, которые обычных женщин не особо
интересуют. Например, о том, как рвут больные зубы измученному
человеку, или как мужики выясняют отношения из-за женщин, или как
правильно выбрать коня для хозяйства или под седло. Маринке это
было жуть как интересно, и потому в моем казаке она с радостью
нашла себе такого собеседника. А по поводу амурных заигрываний я
был спокоен – Серафим не тот человек, который может увести жену
своего начальника, да и Маринка себе такого не позволяла.
Ехали мы действительно долго, я даже устал сидеть. Петр вез
аккуратно, объезжал колдобины, что образовались по весне на не
мощеной дороге, иногда правил коня в сторону, проезжая особо
разбитый путь по поросшей невысокой травой обочине. Нас иногда
кидало по повозке, мы бились ребрами об ограждение и Серафим
поругивал Петра. А я переживал за Маринку.