Пушкин. Изнанка роковой интриги - страница 29

Шрифт

Интервал

Ах! умолчу ль о мамушке моей,

О прелести таинственных ночей,

Когда в чепце, в старинном одеянье,

Она, духов молитвой уклоня,

С усердием перекрестит меня

И шепотом рассказывать мне станет

О мертвецах, о подвигах Бовы…

От ужаса не шелохнусь, бывало,

Едва дыша, прижмусь под одеяло,

Не чувствуя ни ног, ни головы.

Под образом простой ночник из глины

Чуть освещал глубокие морщины,

Драгой антик, прабабушки чепец

И длинный рот, где зуба два стучалo, —

Все в душу страх невольный поселяло.

Традиционно, начиная от Бартенева, считалось, что этот отрывок описывает няню. Трактовка Б.В. Томашевского в академическом десятитомнике Пушкина: «Здесь Пушкин описывает или свою бабушку М.А. Ганнибал, или няню Арину Родионовну»[65]. Однако строка «Драгой антик, прабабушки чепец» дает возможность уточнить: в стихотворении Пушкин соединяет их обеих вместе (одна – мамушка, на другой – драгоценности).

Постепенно осуществляется еще одно обобщение: оказывается, Музой поэта и была не кто-нибудь, а его няня. Так, еще М.В. Шевляков писал: «Пушкин олицетворял себе музу в облике своей доброй няни»[66]. Утверждение это опирается на следующие строки поэта:

Наперсница волшебной старины,

Друг вымыслов игривых и печальных,

Тебя я знал во дни моей весны,

Во дни утех и снов первоначальных;

Я ждал тебя. В вечерней тишине

Являлась ты веселою старушкой

И надо мной сидела в шушуне

В больших очках и с резвою гремушкой.

Ты, детскую качая колыбель,

Мой юный слyx напевами пленила

И меж пелен оставила свирель,

Которую сама заворожила.

Стихотворение, о котором много написано, традиционно относят к 1822 году (Кишинев). Долгое время его также считали посвященным Арине Родионовне – «веселой старушке», сидевшей перед поэтом в шушуне. Однако конец стихотворения подчас опускался при цитировании:

Покров, клубясь волною непослушной,

Чуть осенял твой стан полувоздушный;

Вся в локонах, обвитая венком,

Прелестницы глава благоухала;

Грудь белая под желтым жемчугом

Румянилась и тихо трепетала…

Полувоздушный стан, локоны, благоухание (то есть дорогие французские духи или лосьоны – нефранцузских тогда не было), декольте (мальчик запомнил на годы, как смотрел на полуоткрытую грудь), наконец, очки и жемчуг, грудь украшающий, – могла ли то быть крепостная служанка? Это Мария Алексеевна Ганнибал, аристократка-бабушка, сыгравшая в воспитании и образовании маленького внука Александра огромную роль. Она была в разводе (тогда говорили «в разъезде») с мужем Осипом Ганнибалом, и, естественно, интересы жизни ее сосредоточились на любимых внуках.

Следующая страница