Несмотря на огромные материальные трудности команда М. В. Ломоносова продолжала трудиться над созданием мозаичных картин и портретов, считая, что это искусство в конце концов найдет всеобщее признание. Следуя традициям древнерусской мозаики, Ломоносов стремился к новому и яркому решению стоявших перед ним художественных задач. Он не занимался простым копированием живописных образцов, как это делали в его время даже самые прославленные итальянские мастера. М. В. Ломоносов воскрешал и создавал новое, самостоятельное, искусство мозаики, независимое от живописи. Мозаика должна не подлаживаться под живопись, что навсегда обрекало ее на подчиненное положение, а развивать свои собственные преимущества – декоративность и монументальность.
М. В. Ломоносов прекрасно понимал необходимость достичь в мозаике обобщенного художественного впечатления. И он шел этим путем, начиная с самых первых своих работ.
Дом М.В. Ломоносова на Мойке в С.-Петербурге
Летом 1756 г. Ломоносов получил во владение «погорелое место» в Адмиралтейской части Петербурга, на правом берегу Мойки, где построил каменный двухэтажный дом и отдельно от него – мозаичную мастерскую. Сюда он переводит мастеров из Усть-Рудицы, где продолжают приготавливать смальту. Из мозаичной мастерской Ломоносова в течение девяти последующих лет выходят одна за другой замечательные исторические портретные мозаики: сестры Елизаветы – Анны Петровны, ее сына – наследника престола – Петра Федоровича, Александра Невского, М. И. Воронцова – крупного государственного деятеля, автора ряда экономических реформ, Мавры Егоровны – жены Л. И. Шувалова, других членов семейства Шуваловых – двоюродных братьев Петра, Ивана Ивановича и Александра Ивановича, графа Петра Ивановича Шувалова, апостола Петра и, наконец, потрясающий по яркости и гармоничности красок овальный портрет Елизаветы Петровны в красном парчовом платье, выполненный ломоносовской мастерской к концу 1760 года по заказу И. И. Шувалова для Московского университета.
Искусство портретной мозаики М. Ломоносова проявлялось в необычайном ощущении колорита, той необыкновенной гамме «радужных и бархатно-голубых тонов в портрете Елизаветы Петровны и скромных жемчужных переливов на портрете Екатерины II», о которой пишет исследователь ломоносовских мозаик В. К. Макаров.