Хоть я
всегда считал себя проницательным, но на этот раз ход мыслей
ловкача Лида не уловил. Зачем? Так и спросил:
- Как
эти беспорядки и грабеж помогут Левкону сохранить
власть?
- Он сможет
пригласить влиятельных купцов во дворец и предложить им отдать все
свои деньги на хранение в казну, пока в городе с позволения царя
они сами не наведут порядок. Ведь у каждого купца есть рабы и
вооруженные наемники. Пусть владыка обвинит всех неугодных в
происходящих беспорядках и попросит купцов помочь ему и
себе.
Я смотрю на
улыбающегося Лида и молчу, понимая, что этот скиф не только
отличный агент-самоучка, но и выдающийся стратег. И это далеко не
полный перечь его достоинств. Парень обладает и гибкостью ума и
душевной тонкостью – способностью понимать сердцем. Поэтому везде,
где бы он ни оказался, у него появляются друзья и знакомые. Мне
осталось решить, как столь блестящий замысел растолковать Левкону,
чтобы ничего не упустить, а главное - устранить всех тех, кто
сейчас пытается раскачать боспорский трон. Впрочем, терять мне уже
нечего. Игнорируя тревогу, смутное предчувствие чего-то
неизбежного, повторяя, себе, что другого решения нет, я соглашаюсь
на эту авантюру:
- Сделай
так, чтобы купцы сами попросили Левкона защитить их.
- Пазака, в
этом ты можешь быть уверен…
Глава 3
Сумерки сгущались. В городе
зажглись огни. Их отражения зыбились в притихшем море. Мне не
спалось. Вышел на террасу и смотрел вниз на засыпающий полис. Лид и
Авасий ушли вершить темные дела, а я уже тогда жалел, что не
составил им компанию, ибо нет ничего хуже ожидания. Я сомневался в
удачном исходе запланированной операции. Лид зарекомендовал себя
отличной пчелой, так в будущем назовут шпионов-информаторов, но
парням предстояло осуществить нешуточную диверсию, а потом еще и
грабеж. Конечно, Лид рассчитывает на помощников из числа своих
знакомцев, но кто они, мне не известно…
К концу
ночи Пантикапей накрыло необозримым туманом удушливого дыма. В
полумраке, когда ветру удавалось на какое-то мгновенье развеять
едкую мглу, можно было заметить и огонь, беззвучно бушующий в
порту.
Тишина была
недолгой, взорвалась дьявольским шумом, вызвав у меня небывалое
ощущение беспрерывного нарастания глухих ударов дверей, хриплых
яростных воплей, пронзительных женских криков и детского плача.
Среди всех этих шумов я пытался уснуть. Но с мыслями о том, что
сейчас вытворяет Лид и чем все это может закончиться,
проворочался до рассвета.