Было без четверти двенадцать. Макс стоял у витрины роскошного магазина, не в силах оторвать взгляда от этой радостной феерии разноцветного безумия новогодних огней. Падал снежок, искрясь в ярком свете фонарей, реклам, огней наряженных повсюду елок и елочек. Народ стремительно исчезал с улиц, торопясь, кто в гости, кто домой, в тепло и уют, пахнущий хвоей и неизменными мандаринами. Магазин был круглосуточный и Макс не боялся, что он закроется. Что, что же выбрать в подарок? Он мучительно прикидывал и так и этак, решительно ничего не получалось, подарок должен быть невероятным, особенным, совершенно особенным, но идея, приходящая в голову, через минуту казалась ему нелепой. И вдруг..
…Вдруг ему стало так тоскливо, что как-то сразу стали меркнуть и яркие витрины, и неоновая реклама, и украшенная новогодними огнями елка на площади перед магазином, и разноцветная карусель фонариков. Все потускнело и будто перестало существовать для него, потому что одна мысль, всего лишь одна мысль пришла ему в голову, но такая, что сразу праздник перестал быть праздником, а Новогодняя ночь Новогодней, превратившись в еще одну безнадежную и непроглядную, как все ночи за последний год, такой страшный в его и ее жизни. В его голове всплыли картинки прошлого Нового года, из той, теперь уже почти забытой жизни, когда все было так хорошо и беззаботно. Марианна, в красивом платье, неизменный вкуснейший пирог, радостные счастливые лица… Все разделилось на прекрасное до, и страшное после. Красота, молодость, любовь и жизнь – до и болезнь, и смерть – после. … И уже ничего нельзя изменить. Макс уже знал, что наступающий год – последний год в ее жизни, и именно это сейчас и пришло ему в голову. Он помнил ее другой. Она была у него красавица, высокая, статная, с копной густых темных волос, роскошными волнами спадающими на круглые плечи. Глаза.… Таких глаз больше нет ни у кого, они такие теплые, и такие глубокие, эти два синих озера, в которых Макс тонул ежедневно и ежечасно. Просто даже описать ее красоту Макс не смог бы, потому что у него не хватило бы слов, он просто смотрел на нее и жил каждой черточкой ее лица и тела. Ему стало не по себе оттого, что мысли о ней стали в прошедшем времени. Впрочем, у него было ощущение, что и сам он уже в прошедшем времени.