…Рабыни, уставшие стоять возле ложа своей повелительницы, тихо присели вокруг. Душная ночь обволакивала липким, тягучим покрывалом сна. Девушки начали дремать, как вдруг ночь разорвал дикий крик. Это кричала во сне Верховная жрица храма Исиды – Митафия. Мгновенно проснувшиеся рабыни устремили свои взоры на хозяйку и тут же, в диком ужасе, отпрянули. Пропитавшееся кровью покрывало было сорвано, на руках и ногах жрицы виднелись красные следы потертостей, как будто бы Митафия пол жизни провела закованной в кандалы, тело покрылось многочисленными порезами от какого-то острого предмета, обезумевшие глаза, почти вылезшие из орбит смотрели в пустоту, из рта медленными толчками вытекала черная кровь… Но когда в спальню вбежали Главная хранительница и Начальник храмовой стражи, разбуженные дикими криками и суетой, их взорам предстал дымящийся скелет. Это все, что осталось от их хозяйки, смерть которой была столь загадочной, что по распоряжению фараона погребение было тайным, а разговоры на эту тему карались смертью.
* * *
Комната вместе с кроватью раскачивалась словно корабль, попавший в жестокий шторм. Джейн, периодически открывая глаза, пыталась остановить этот процесс, фиксируя взгляд на одном из предметов. Но эти попытки были тщетны. Веки опускались, и головокружение возвращалось с удвоенной силой. Так плохо ей еще никогда не было.
Тягучее, похожее на кровь, гранатовое вино, предложенное хозяйкой кафе, оказывало свое коварное действие. И кальян…., зачем она согласилась на этот эксперимент. Все равно из Мины нельзя было вытянуть ни единого слова. Единственно, что поняла Джейн, то что девушка была очень сильно напугана ее появлением и знает очень многое из того, что интересовало старшего инспектора.
С трудом заснув под самое утро, Джейн смогла проснуться лишь к полудню. Самочувствие было ужасное, голова разламывалась от боли, тело ощущалось как большой ватный ком…
В спальню, негромко постучавшись в дверь, тихо вошла старая служанка с подносом в руке. На подносе стоял стакан с водой, и лежали две таблетки аспирина.
Служанка видела, в каком состоянии ее любимица пришла домой. Вид нетрезвой молодой хозяйки болью в сердце отозвался в груди старой женщины. Эта девушка росла на ее руках. Старая служанка знала каждую складочку на ее теле, так как только она и никто другой мыл ее. Каждый шрамик на руках и ногах девушки был известен ей, ведь только она обрабатывала все раны этой рыжеволосой непоседы. Не раз и не два говорила она хозяину: