Скажи любимой досвиданье.
Купить вина не позабудь,
и в дальний отправляйся путь.
Чтоб всё забыть, чтоб не страдать.
И от любви не умирать.
На мельнице старой молол я зерно.
Смолол семь мешков и ведёрко одно.
Смолол-бы и больше, да сил больше нет.
К тому-же девчонка семнадцати лет,
пришла ко мне в гости, вот в чём секрет.
От глаз её жгучих спасения нет,
от юного тела жди только бед.
Забыв про работу, забыв про обед,
я с ней убежал. Меня здесь уже нет.
В трюме темень. В трюме сырость
и несносный смрад.
Мы плывём под парусами
в жаркий южный ад.
Нам охраник льёт помои.
Скоро-ли наш порт?
Тридцать братьев наших мёртвых
бросили за борт.
Было нас почти сто сорок,
в трюме, в кандалах.
Пили тухлую мы воду,
спали на полах.
И мечтали о немногом
лишь-бы умереть.
Или превратится в чаек
чтобы улететь.
На Карибах ждёт нас плётка
и сахарный тросник.
И надсмотрщик ретивый
очень злой старик.
Будет коли не успеем
весь тросник собрать,
плеть по нашим чёрным спинам
весело гулять.
Для кого-то стали раем
эти острова.
А для братьев чернокожих
проклята земля.
И плывёт корабль в море
ветрами гоним.
Паруса из чёрной ткани
смерти знак над ним.
У осени свои забавы,
раскрасить золотом дубравы.
Прогнать весёлых птиц на юг.
Затем и небо перекрасить
в довольно серые тона,
на то искусница она.
Перед зимой в природе нашей
довольно много перемен.
В ней много грусти и печали,
дождей идущих целый день.
Но есть у ней и дни такие
какие редко отыскать.
Их называют золотыми,
вернее и нельзя сказать.
В такие дни природа блещет
неописуемой красой.
Весь лес вдали сияет ярко
багряной краской и златой.
И небеса совсем пустынны
и воздух хладен уж слегка.
Прозрачен, чист и так приятен
как родниковая вода.
Поля пусты, трава пожухла
и конь с наездницей младой
за зайцем мчатся. Удалой
бежит от них что есть в нём духа.
Воистину прекрасен мир
из этих осени картин.
Он был цвета январской ночи.
Называл я его Уголёк.
Резвый конь. молодой. красивый
мчатся ветра быстрее мог.
На него я верхом взбирался.
Мчались мы по полям родным.
И никто немог угнаться
за конём любимым моим.
По ковру из трав изумрудных
он куда-то летел, летел.
Громко ржал от свободы чуть пьяный
видно что-то сказать мне хотел.
Мы купались с ним в жаркий полдень
в чуть прохладной речной воде,
и своей головой лошадиной
прижимался он часто ко мне.