Левмир, понурившись, глядел на поплавок и думал: «Ну какая рыбе разница? Вот почему лучший клев всегда у взрослых и у новичков? Наживка такая же, все такое же… Ладно бы вверх по течению у Ареки лучше клевало, но ведь отец – ниже по течению. Я посередке сижу, почему рыба у меня не клюет?»
– Чего приуныл? – послышался голос отца. Он, оставив удочку на рогатой палке, подошел к сыну.
Левмир не стал признаваться в завистливых мыслях – понимал, как по-детски прозвучит. Поэтому решил копнуть глубже и выложить то, что действительно тревожило его с самого утра.
– Пап, а вы правда с вампирами драться собрались?
Он ожидал, что отец рассмеется или разозлится. Может, даст подзатыльник и велит прекратить нести чушь. Но ответ оказался страшнее: отец вздохнул и опустился на песок рядом с Левмиром. Сердце мальчика упало. Он уже не видел понуро качающегося поплавка – взгляд устремился в темноту. Тучи, разгулявшиеся с утра, так и не прошли и не разразились дождем.
– А что бы ты на моем месте сделал? – спросил отец.
Впервые в жизни Левмир слышал от него такое. Отец всегда знал, как поступить, а если и советовался с кем, так со стариками, а не с сыном. И вдруг что-то изменилось. Как будто староста Лакил растерялся. Словно не может решиться ни на что, и в отчаянии спрашивает мнения у такой мелюзги, как Левмир.
– Не знаю, – осторожно сказал мальчик. – Ничего, наверное… Санат же рассказывал, каково это – с вампирами драться…
– Деревня умрет, сынок, – сказал староста, и слова давались ему тяжело. – Понимаешь? Мать вон уже с печи не встает, а она не одна такая слабая. Следом и сильные тоже потянутся. Я, думаешь, почему каждый день в городе пропадаю? Я все пишу в приемной обращения к лорду Эрлоту. Встречи прошу или пересмотра правил донации. Все объяснил, и ничего. А вчера случайно заметил, как слуга из приемной мусор выбрасывает – так там все мои писания до единого были! Понимаешь?
Левмир понимал. Вспомнил желтый труп ребенка и слова Саната: «Он поступил так не потому что злой. Просто ему плевать».
– Посмотри хоть на корову, – продолжал отец. – Казалось бы, куда тупее человека, а начни-ка с нее сейчас в четыре раза больше молока требовать – что будет? Да она либо сдохнет, либо, что вернее, устроит тебе копытом по голове. А то и на рога поднимет.
– Ты б ее зарезал после такого, – заметил Левмир.