Ховальщина. Или приключения Булочки и его друзей - страница 13

И любили на эту речку пионервожатые водить детвору типа купаться. Очень удобно, никто не утонет по известной причине, поэтому ответственности никакой, и можно расслабиться и позагорать. А на процедуру эту, то есть загорание, или как говорил Лешка Чугунков, секс для нищих, следует обратить особое внимание, и Булочка его обращал, правда, похоже, один в отряде. Хотя, что такое этот секс, было ему неведомо, но что-то подобное при виде загорающих вожатых, ему казалось, он ощущал. Именно секс, то есть непонятно что, но похожее на все происходящее. Нищие, правда, не окружали их заботливым вниманием, да и не было нищих никаких в радиусе сотен километров, да и те в кино, наверное.

А все дело в том, что вожатые как-то странно носили свои купальные костюмы, купальники то есть раздельные, а вожатые были девушками, и, наверное, симпатичными, но лиц Булочка не помнил, а помнил как раз то, что открывали его юному взору подвернутые со всех сторон трусы и бюстгальтеры воспитателей. Для солнечной инсоляции они это делали, очевидно, не иначе, и чем больше отвернешь, тем больше тела своего волшебного лучам откроешь, и не только лучам. И вдруг выглянет ложбина какая нежным пухом покрытая волнительная, или объем какой лишней покажется из под материала цветастого, на веревочках не всегда крепко висящий. Очень это его интересовало…

Похожее волнение ему пришлось уже испытывать как-то раз, когда по какой-то причине его вели в бассейн через женскую раздевалку. То ли записываться к тренеру его вели и не нашлось мужского провожатого, то ли была еще какая-то причина, но вели именно через женскую. Булочка никогда не любил донашивать за старшей двоюродной сестрой ничего, считая это презрительно девчачьим, особенно белые трусы ее, он все мечтал о черных, шортиками, но удел младшего таков, донашивать иногда, но терпеть он их не мог, потому что ни на секунду не сомневался, что на девочку он не похож и идти через женскую раздевалку глупо, очень глупо, но интересно, ужасно интересно….И как глупые провожатые не отворачивали головы его в сторону, противоположную шкафчикам, зеркала на стене оппозитной показывали мельком все самое интересное, что нужно было увидеть.

А еще был у Булочки в лагере закадычный друг, Лешка Чугунков. Лешка как Лешка, Чугунков, как Чугунков. Как-то вечером Лешка подозвал его к окну, и, протянув руку куда-то в сгущающиеся сумерки, произнес: