Демидов передал хлеб Сабатееву, на коменданта смотрел по-прежнему строго…
– Больницы и сиротские приюты пайками обеспечены?
– Так для армии продовольствия не хватает! Тылы отстали, товарищ командующий.
– Два часа тебе, Зайченко… исправить положение… – отрывисто бросил Демидов и шагнул прямо на коменданта. Тучный полковник отскочил в сторону, вскинул ладонь к козырьку.
– Так точно, товарищ командующий!
– До конца концерта доложить!
Комендант вытер платком лоб, поспешно направился к своей машине…
Демидов в окружении штабных прошел в театр…
Глава седьмая
Вильно. 1944 год, август
В переполненном зале театра публика, в основном военная, волновалась, с нетерпением ожидая начала концерта. То и дело гремели аплодисменты…
В оркестровую яму спустился дирижер. Левой рукой он прижимая к потертому фраку пухлую папку с партитурой, маэстро прошел к пюпитру, потоптался и раскрыл пухлую папку, перебрал стопку нотных листов.
Дирижерская палочка взмыла вверх и застыла…
Дирижер округлил глаза, скользнув взглядом по лицам музыкантов.
В плотной стене черных фраков духовой группы зияла брешь – третий справа стул никто не занял.
Дирижер осторожно положил палочку на пюпитр, нахохлился и стал похож на грифа, только что приземлившегося в раскаленной пустыне. Стараясь не картавить и говорить как можно спокойнее, дирижер поинтересовался.
– И где же наш уважаемый тромбон!?
Сверху, у края оркестровой ямы свесился жесткоскулый офицер – на его погонах тускло поблескивали эмблемы и звездочки военврача второго ранга.
– Демидов здесь! – прокричал военврач.
Оркестранты заволновались. В углу закашлялся чахоточный старик, придавленный контрабасом. Военврач посмотрел на контрабасиста и отошел от края оркестровой ямы.
– Ну, вот! А как прикажете мне исполнять концерт без тромбона! – простонал дирижер, будто военврач только вонзил ему в спину рапиру, – Кто-нибудь его видел, я спрашиваю?
Женственный юноша-альтист, тараканьи усики в ниточку, привстал со своего места, неуверенно ткнул смычком в сторону чахоточного старика с контрабасом, пропел фальцетом.
– Контрабас с ним ехал…
– И… что? – затаив дыхание, с надеждой спросил дирижер старика под контрабасом.
Старик вытер подбородок клетчатым платком, икнул и пробормотал – язык у него заплетался на морской узел.
– Так… он это… Я в буфете посмотрю…