– Тра-апеза! – хохотнул Сергей.
В поселке Желтый Яр надо было выходить. Дальше автобус ехал в Сосновск, в Климовку он не заезжал. Женщина в очках, Петровна, баба Маня и Сергей тоже вышли. Сергей помог вынести сумки. Погода была промозглая, дул сырой, холодный ветер. Небо было затянуто сплошными серыми облаками. Участки посветлее чередовались с более темными, густыми, тяжелыми, как бы просевшими под тяжестью скопившейся в них воды. Иногда падало несколько капель.
– Холодный нынче июнь, – сказала баба Маня. – Я сама из Климовки, но тебе, дочка, не попутчица. К куме в гости обещалась. С ночевкой. Вот Сережа тебя проводит.
– Я, конечно, с удовольствием, – сказал тот, – но у меня здесь встреча деловая.
Он попрощался и перешел улицу.
– Ну и нашли вы провожатого! – воскликнула учительница. Она повернулась к Даше. – Нехороший он парень. Несмотря на поэтическую внешность. Они с Волковым друг друга стоят.
От остановки они пошли по грязной улочке. Баба Маня свернула в ближайший переулок. Даша несла две сумки Петровны. За плечами у неё был рюкзак. Вскоре Петровна остановилась. Взяла сумки.
– Ну, спасибо, дочка. Мне теперь направо. Я-то здесь живу, а внучок мой со снохой – в Климовке, первый дом за магазином. Если нужда в чем будет, обращайся… Ты, значит, вон по той дороге так прямо и иди. Минут сорок ходьбы. Не доходя деревни увидишь справа мосток. Перейдешь – и по тропинке в лес. Через десять минут увидишь на поляне избу. В ней Вадим Кириллович и живет.
– А лучше всего дождитесь автобуса и домой возвращайтесь, – посоветовала учительница.
Их догнала женщина с длинной русой косой. Взволнованно проговорила:
– Наташа с собой покончила!
– О господи! – перекрестилась Петровна.
– Наташа Иванова? Сектантка? – воскликнула женщина в очках.
– Она. Пошла вчера как обычно в секту, а вечером не вернулась. Явилась утром. Родители смотрят: на ней лица нет. Веки опухшие, в глазах – тоска! Молчит, сказала лишь, что в секте ночевала. И сразу в ванную. Родители и сообразить ничего не успели. Заперлась и повесилась. На полотенце.
Все помолчали. Петровна, с испугом на лице, двинулась направо.
– Теперь не отвертится, – тихо и как будто со злорадством произнесла учительница, качая опущенной головой. Она и женщина с русой косой свернули налево. Даша осталась одна. Она уже раскаивалась, что вызвалась разоблачить Волкова.