В крайнем случае, подставится, как
это произошло в битве при Конке (клятва, к счастью, ограниченно
учитывала вред, нанесенный ордену, и кое-что позволяла). Тогда они
смогли здорово его прижать. А уж то, что в свое время Ричард
подговорил Эмиля после окончания академии и при вступлении в Орден
взять фамилию матери (уже зная, что будущий рыцарь из себя
представляет), вообще, отдельная история. Если коротко, тогда это
прошло под соусом того, что он должен всего добиться сам. По
крайней мере, фамилия де Кондье сейчас не осквернена, что уже
хорошо! И Родерик. Его помощь тоже стала неоценимой. Один из
немногих, нового поколения рыцарей, к кому Кравер испытывал
искреннее уважение (чувствуя его в ответ) и присматривался. Пусть
молодой, но это плюс, Дэнис-то, моложе не становиться. Придет время
и…
Ну а барон фон Думкофф… единственное
что удается (не нарушая клятву), правда, без особого труда, это
держать Эмиля на безденежном поводке. Что хоть как-то подавляет его
натуру. Хотя особо стараться не приходится. Эмиль сам по себе
транжирит деньги направо и налево, не задумываясь, откуда они
берутся. Дэнис и сейчас бы ни монетки не выделил из того, что отдал
им Никос (а это и была большая часть его состояния). И с
удовольствием посмотрел, как рыцарь ночует под деревом, но в данном
случае по делу Ордена Эмиль должен покинуть город и прибыть в
указанное место вовремя. Что он явно не смог бы совершить уже в
который раз. И клятва о себе напомнила.
Наверное, можно было и по-другому, но
лучше уж сейчас Эмиль отдохнет и спустит свою дурь под присмотром.
И относительно адекватным появится в Арате. А там глядишь, кто-то
из тех недовольных, быть может, все-таки… Дэнис резко оборвал свои
мысли. Нет, он не будет думать об этом. Совсем не будет думать.
Пока не будет.
Утро следующего дня.
Заведение с вывеской “Лаузиана”
С внутренней стороны двора с крыльца
спустился, пошатываясь, рыцарь. Правда, то, что это рыцарь,
становилось понятным только по кое-как натянутым сапогам со
шпорами. Вид у него был несколько… помятый. Лицо говорило о том,
что большую часть ночи рыцарь провел, явно обнимаясь не с подушкой,
а с бутылкой. А пятна на одном расстегнутом месте брюк
свидетельствовали, что женщины тоже там были. Единственное, что
немного выбивалось из обычной картины «хорошо отдохнувшего»
человека, это белая рубашка, заляпанная чем-то, напоминающим
кровь.