– Булочка!
Довольна? Что? Хм,
ладно:
– Крендель!
А теперь что еще? Это звучит
так:
– Пирожок!
Еще? Все! Хватит! И прекрати
чавкать, спать мешаешь. Стоп, а ты чего делаешь? И… где
мы?!»
…
Первое, что я увидел, наконец,
очнувшись от сна, это испуганные глаза кухарки, которая,
отгородившись подносом, кидала какую-то выпечку. Сати ее ловила,
проговаривала название вслух (вообще-то, говорил я, правда, до
этого не зная зачем) и использовала по назначению, то есть кушала.
А находились мы, судя по обстановке, на кухне. Интересно и как
здесь очутились? В памяти проскользнула цепь
образов-воспоминаний…
О, Сати оказывается, уже с раннего
утра носится по замку, а сейчас проголодалась (ну, вообще-то, мы с
ней всегда не прочь перекусить) и решила до завтрака немного
«заморить червячка» (внезапно проявившиеся картинки заставили меня
чуть не подавиться пирожком, настолько они были смешными).
Ладно. А почему, Марта в таком
состоянии? Вроде раньше она нас не боялась (осознание последних
действий). Ты чего, Сати?! Зачем залезла на кухню через отдушину в
погребе? Шла по запаху? И как подняла крышку? Что? Больно хлипкий
засов? Ну, если толщина деревяшки в нашу ногу, это хлипкий…
Так, может, хватит объедать народ? С
такой скоростью ты явно съешь все, что приготовили на завтрак
замку! И не стыдно? Нет? А мне, да! Поэтому мы отсюда уходим, и
вежливо благодарим… «Благодарим, я сказала!» И произнесешь сама! Я
помогу. Не помнишь, как ее зовут? Марта! Вот, так лучше! Теперь
пошли.
Кухня замка Люциф.
Кухарка Марта
Когда внезапно в крышку погреба
изнутри постучали, то Марта чуть не стукнулась головой в потолок,
подпрыгнув от испуга. А после того как еще и засов от удара
треснул… но, к счастью, это оказалась всего лишь «подопечная»
господина. Посмотрев на кухарку (эти разноцветные глаза просто
завораживали), она с какой-то странной интонацией сказала:
– Булочка! – и показала
рукой на рот.
Собственно, Марта сразу все поняла и,
схватив поднос со свежей выпечкой со стола (простите, господин, но
это ваша воспитанница, с ней сами и разбирайтесь), взяла оттуда
что-то, не глядя, и кинула в сторону девочки. Потом еще… и еще.
Когда женщина уже с тревогой стала посматривать на стремительно
пустеющий поднос (похоже, скоро и к завтраку господина подать будет
нечего, вот позор), девочка внезапно остановилась и перестала
запихивать пойманное в рот. Более того, подойдя к кухарке, которой
стало не по себе, аккуратно положила последние пойманные пирожки
обратно. Затем внезапно поклонилась и своим необычным голосом
(какой у нее он все-таки милый) произнесла: