Видя, что его друг успокоился,
Даниэль спросил:
– Значит, согласен?
– А куда деваться? Только не забывай,
что ты дома. А я в гостях. И в начале сезона холодов, а это уже
скоро, уеду. Надо и в Империи иногда показываться.
– Знаешь же, что я не люблю, когда ты
это говоришь, – произнес, враз погрустневший Даниэль. – Неужели,
так быстро полгода прошли…
– Чего стал опять переживать? Теперь
же есть Эли, ведь так? Скоро девочка совсем заменит старого брюзгу,
и он станет не нужен, – с усмешкой сказал Леардо.
– Не говори так, – вскинулся
Люцифиано, – мой дом – твой дом и это навсегда.
– Ладно-ладно, – в примирительном
жесте поднял руки Анри. – В начале лета вернусь. Я же всегда
возвращаюсь.
– Знаю. Тем более, булочки у моей
кухарки очень вкусные!
– О, да!
– И ребрышки она готовит, как в
Империи даже и не пытались.
– И это верно.
– И вино такое…
– Да понял, – рассмеялся Анри. – Не
надо повторять мои же слова, сказанные ранее. Уже огорчаюсь, что
полгода проведу без достойного питания.
Окончательно перестав нервничать,
Даниэль продолжил:
– Осталось решить одну проблему.
– Это ты про испуг Эли?
– Да. Я надеюсь, что все-таки она, в
первую очередь девочка, а не химера. А то придется накладывать
прямой приказ на общение с тобой. А хотелось, чтобы у вас были
более… дружеские отношения.
– Извини еще раз, что так неудачно
решил помочь.
– Не извиняйся, это я забыл
предупредить об особенностях восприятия химер. Мы вместе просто про
это забыли. Уж слишком она милая…
– О-о, вижу стекленеющий взгляд!
Похоже, ты уже мыслями шагаешь к Эли. Может, отправимся
по-настоящему? Захватим ее из комнаты и в трапезную. От хорошего
завтрака я бы сейчас не отказался. А если там будут булочки…
– Будут, я заказывал.
– Так чего мы ждем? – подскочил с
кресла Анри, и друзья, перебрасываясь шутками, вышли из
кабинета.
Комната Эли. Даниэль,
Анри и девочка
Удивительно, но когда Даниэль
попытался обратить внимание Эли на Анри, та посмотрела на него
ничего не значащим взглядом и повернулась обратно к Люцифиано,
недоуменно спрашивая по «связи», что именно нужно сделать. Как ни
пытался Даниэль ощутить что-то еще, кроме небольшого раздражения от
того, что ее непрерывно гладят по волосам (терпи, то ли еще будет,
хе-хе) и легкого остатка стыда за сцену перед зеркалом, он больше
ничего не почувствовал.