Энн поспешила в сыроварню и вернулась со своей сумкой. Взяла шерстяную шаль и протянула такую же Бесс.
– Идем со мной, – велела она и, почти вытолкнув мальчика обратно за порог, потащила его по дорожке.
– Скорее, Бесс! – крикнула она через плечо.
Девушка встряхнулась, пришла в себя и побежала следом.
Дом Проссеров, крепкий, с деревянными балками, стоял в конце главной улицы. Билл Проссер был торговцем и, в отличие от Джона, жил в собственном доме. Он не был ни огромным, ни роскошным, но бросавшиеся в глаза стоимость и качество материалов выдавали в нем жилище человека с достатком. В Бэткоме в последнее время и в самом деле появилось несколько таких жителей: торговцев, которые увидели в меняющихся временах возможность разбогатеть и улучшить свое положение. Многие из них, в том числе Проссер, добились такого успеха, что обзавелись не только деньгами, но и репутацией. В новом мире они считались не просто расчетливыми людьми, немногим лучше рыночных торгашей, просто продававших свои товары с большим размахом; теперь в них видели коммерсантов, людей сметливых, тех, кому предстоит сыграть важную роль в жизни, рождающейся из темных веков. Мистрис[3] Проссер полагала, что ее благополучие – целиком и полностью ее заслуга, поскольку она выбрала мужа за его выдающиеся качества и рассудительность, была ему хорошей женой, родила троих сыновей и трех дочерей (чудесным образом все они были до сих пор живы) и получила в награду благосостояние и положение в обществе, превосходившее все ее мечты. Она гордилась тем, что обставила дом лучшими и наимоднейшими вещами, вместе с тем, разумеется, не нарушая благочестивой умеренности. Осуществить это было непросто, тем более что товары ее мужа прибывали с дальних берегов: изысканнейшие вышивки, тончайшее полотно, прекраснейшее венецианское стекло и испанское серебро. Итог вышел поразительный, хотя несколько и посягающий на умеренность. Билл Проссер гордился своими достижениями и с радостью позволял жене украшать дом свидетельствами успеха. Еще большую радость ему доставляло то, что все его дочери удачно вышли замуж. И он, и мистрис Проссер прекрасно знали, что их зятья еще несколько лет назад были бы девочкам не по зубам. Но богатство укорачивает память света. Однако болезни и несчастью светские рамки нипочем. Как и крайне опасному делу деторождения.